поверенного αδικος λογος’а, выставляет его как объективную истину; точно также в Метафизических основоначалах естествознания (стр. 108 I изд.) тезис, что „материя делима до бесконечности“ полагается, в качестве несомненной истины, в основу доказательства первой теоремы механики, после того как он сам был изложен и доказан в четвертой теореме динамики. В антиномии же Кант намеренно портит доказательство антитезиса запутанностью изложения и бесполезным набором слов, в хитром расчете на то, чтобы очевидность антитезиса не выставила в надлежащем свете софизмов тезиса. — Атомы вовсе не необходимая мысль разума, а просто гипотеза для объяснения различия в специфическом весе тел. Но что это различие можно объяснить иначе, и даже лучше и проще, чем это делает атомистика, показал сам Кант в динамике своих Метафизических основоначал естествознания, а до него — Пристли (On matter and spirit, sect. I.); и даже у Аристотеля можно найти указания на эту мысль (Phys. IV. 9).
Аргумент для третьего тезиса представляет собою очень тонкий софизм; он собственно и есть мнимый кантовский принцип разума, во всей своей чистоте и цельности. Он доказывает конечность ряда причин из того, что причина, дабы быть достаточной, должна содержать в себе всю сумму условий, из которых вытекает наступающее состояние или действие. Под эту полноту определений, данных одновременно в состоянии, являющемся причиной, аргумент подсовывает полноту ряда причин, вследствие которого только и осуществилось это состояние; и так как полнота предполагает законченность, а последняя — конечность, то аргумент выводит отсюда некую первую, заканчивающую ряд и вместе с тем необусловленную причину. Передержка очевидна. Чтобы мыслить состояние А, как достаточную причину состояния В, я предполагаю, что оно (А) содержит в себе полноту соответствующих определений, наличностью которых неминуемо вызывается состояние В. Этим мое требование к нему, как к достаточной причине, вполне удовлетворяется, и нисколько не затрагивает вопроса о том, каким образом осуществилось само А: последний вопрос относится совсем к другому ряду мыслей, — он возникает тогда, когда я буду рассматривать состояние А уже не как причину, а как действие, причем какое-либо другое состояние должно стоять к нему в том же отношении, в каком оно само стояло к В. При этом предпосылка конечности ряда причин и действий и, следовательно, некоторого первого начала, нигде не выступает в качестве необходимого (подобно тому
