смысле: но, как уже упомянуто, они таковы только в геометрическом. Ибо органически соответствуют друг другу оба внешние глазные угла и все другое в соответствие с этим, между тем как для целей простого видения, наоборот, правая сторона правой сетчатки соответствует правой стороне левой сетчатки и т. д., как это неопровержимо выяснено из указанных явлений. Именно потому, что разбираемый процесс интеллектуален, только у самых разумных животных, — высших млекопитающих, затем у хищных птиц, преимущественно у сов и некоторых других, — только у них глаза расположены так, что обе оси их могут направляться на одну точку. 2) Впервые установленная Ньютоном (Optics, querry 15-th) гипотеза о слиянии или частичном скрещении глазных нервов, до их вступления в мозг, уже потому не верна, что в таком случае было бы невозможно двойное видение скошенными глазами; кроме того, еще Везалий и Цезальпин привели анатомические случаи, в которых не было решительно никакого слияния и даже соприкосновения зрительных нервов, а субъекты тем не менее видели в единственном числе. Наконец, против такого слияния впечатлений говорит то, что если мы, плотно закрыв правый глаз, смотрим левым на солнце, то ослепительный образ будет потом долго сохраняться только в левом глазу, а никогда не в правом, и vice versa.
Третье, посредством чего рассудок перерабатывает ощущение в воззрение, это то, что он из простых плоскостей, полученных им до сих пор, построяет тела, т. е. присоединяет третье измерение, по закону причинности выясняя протяжение тел в последнем, в a priori известном ему пространстве, сообразно способу их воздействия на глаз и градациям света и тени. В то время как объекты наполняют пространство во всех трех измерениях, они могут воздействовать на глаз только в двух: ощущение при видении, по самой природе органа, только планиметрично, а не стереометрично. Все стереометрическое в воззрении присоединяется лишь рассудком: его единственные данные для этого — направление, в котором глаз получает образ, пределы последнего и различные степени света и тени, непосредственно указывающие на свою причину и позволяющие нам знать, имеем ли мы, например, перед собою диск или шар. И эта операция рассудка, подобно предыдущим, совершается так непосредственно и быстро, что от нее доходит до сознания только результат. Вот почему проекционное черчение — такая трудная и разрешимая только математическими принципами задача и требует предварительного изучения, хотя оно должно лишь изображать ощу-
