зали, как воля к жизни должна в своем утверждении смотреть на свое отношение к смерти: именно, для последней эта воля неприкосновенна, ибо смерть есть нечто уже содержащееся в самой жизни и с нею нераздельное, то, чему составляет точный противовес ее противоположность — рождение, обеспечивая воле к жизни, несмотря на смерть индивидуума, жизнь на все времена; индусы выразили это тем, что сделали атрибутом бога смерти, Шивы, лингам. Мы показали там же, как человек, с полной сознательностью стоящий на точке зрения непреклонного утверждения воли к жизни, бесстрашно смотрит в глаза смерти. Поэтому здесь мы уже не будем этого касаться. Не вполне сознавая это, большинство людей стоят именно на такой точке зрения и упорно утверждают жизнь. Как зеркало такого утверждения, возвышается мир, с бесчисленными индивидуумами в бесконечном времени и бесконечном пространстве и с бесконечными страданиями, между рождением и смертью без конца. Но роптать на это ни в каком отношении нельзя, ибо воля ставит великую трагедию или комедию на свой собственный счет и является притом своей собственной зрительницей. Мир именно таков потому, что воля, проявлением которой он служит, такова; мир таков потому, что так хочет воля. Для страданий оправдание заключается в том, что воля и в этом явлении утверждает себя самое, и это утверждение оправдывается и уравновешивается тем, что она же переносит страдания. Уже здесь открывается нам образ вечной справедливости — в целом; дальше мы познакомимся с нею также и в подробностях. Но прежде надо еще сказать о временной или человеческой справедливости[1].
Мы помним из второй книги, что во всей природе, на всех ступенях объективации воли, неизбежно царит постоянная борьба между индивидуумами всех родов и что именно в этом обнаруживается внутренний разлад воли к жизни с самой собою. На самой высокой ступени объективации этот феномен, как все другое, предстанет с бо́льшей отчетливостью и будет доступен поэтому дальнейшему дешифрированию. Для этой цели исследуем прежде всего источник эгоизма, как начального пункта всякой борьбы.
Мы назвали время и пространство principium individuationis,
- ↑ Сюда относится 45 глава ІІ-го тома.
