Вот почему в песне и лирическом складе хотение (личный интерес целей) и чистое созерцание окружающего проходят в удивительном союзе: между тем и другим изыскиваются и измышляются связи; субъективное настроение, состояние воли сообщают в отражении свою окраску созерцаемой обстановке, а последняя в свою очередь окрашивает собою волю; настоящая песнь — отпечаток всего этого смешанного и раздробленного состояния духа.
Для того чтобы уяснить примерами это абстрактное расчленение душевного состояния, очень далекого от всякой абстракции, можно взять любую из бессмертных песен Гете; как особенно отвечающие этой цели, я назову лишь некоторые: «Жалоба пастуха», «Свидание и разлука», «К луне», «На озере», «Осеннее чувство». Отличными примерами могут служить также чистые песни в «Волшебном роге», — особенно та, которая начинается словами: «О Бремен, я должен покинуть тебя». Мне очень нравится одна песнь Фосса — комическая и очень меткая пародия лирического характера: он изображает в ней ощущение падающего с колокольни пьяного кровельщика, который падая замечает нечто весьма далекое от его положения и, следовательно, относящееся к безвольному познанию, — именно то, что башенные часы показывают как раз половину двенадцатого.
Кто разделяет изложенный мною взгляд на лирическое настроение, тот согласится и с тем, что оно в сущности является поэтическим и наглядным познанием той высказанной в моем трактате о законе основания, да и в этом сочинении упомянутой уже истины, что тождество субъекта познания с субъектом хотения может быть названо чудом κατ’εξοχην; поэтическое действие песни в конце концов зиждется, собственно, на этой истине. На жизненном пути эти оба субъекта, или, выражаясь популярно, голова и сердце все более и более расходятся между собою; всё более и более разделяем мы свое субъективное ощущение от своего субъективного познания. В ребенке они еще вполне слиты: он едва различает себя от окружающего, он растворяется в нем. В юноше каждое восприятие прежде всего вызывает ощущение и настроение, даже смешивается с ними, как это прекрасно выражает Байрон:
|
I live not in myself, but I become |
- ↑ Я живу не в себе одном: я делаюсь частью того, что меня окружает, и высокие горы — это для меня чувство.
