субъект и объект и, кроме них, не содержит в себе ничего. Быть объектом для субъекта и быть нашим представлением — это одно и то же. Все наши представления — объекты субъекта, и все объекты субъекта — наши представления. Но при этом оказывается, что все наши представления находятся между собою в закономерной и по своей форме a priori определяемой связи, в силу которой ничто существующее само для себя и независимое, ничто единичное и оторванное, не может сделаться для нас объектом. Эту-то связь и выражает собою в своей всеобщности закон достаточного основания. И хотя, как мы могли уже заключить из сказанного до сих пор, она, согласно различию характера объектов, принимает различные формы, для обозначения которых и закон основания видоизменяет свое выражение, — все-таки у нее остается то общее для всех ее форм, что выражает наш тезис, взятый в своей общности и отвлеченности. Поэтому, лежащие в его основе отношения, которые я потом выясню обстоятельно, и есть то, что я назвал корнем закона достаточного основания. А эти отношения при ближайшем рассмотрении, основанном на законах однородности и спецификации, выделяются в определенные, весьма различные одна от другой группы, число которых можно свести к четырем, ибо оно соответствует четырем классам, на какие распадается все, что может стать для нас объектом, — т. е., значит, все наши представления. Я установлю и рассмотрю эти классы в следующих четырех главах. В каждом из них закон достаточного основания явится в другой форме, но так как он всюду допустит предложенное выше выражение, то мы узнаем в нем один и тот же закон, вырастающий из одного указанного здесь корня.
Первый класс возможных предметов нашей представляющей способности — это класс наглядных, полных, эмпирических представлений. Они наглядны, в противоположность только мыслимым, т. е. отвлеченным понятиям; они полны, потому что, согласно кантовскому подразделению, заключают в себе не только форму,
