и подчинение явлений не могут подавить того внутреннего соперничества, которое присуще воле и обнаруживается во всеобщей борьбе природы. Гармония простирается лишь настолько, чтобы сделать возможным устойчивость мира и его существ, которые без нее давно бы погибли. Поэтому она простирается только на сохранение видов и общих условий жизни, а не на сохранение индивидуумов. Если, таким образом, благодаря этой гармонии и приспособлению, виды, в органическом царстве, и общие силы природы, в неорганическом, существуют рядом и даже поддерживают друг друга, то, с другой стороны, внутреннее соперничество в идеях объективированной воли выражается в беспрестанной истребительной войне между индивидуумами названных видов и в упорной междоусобной борьбе проявлений названных сил природы, — как это показано выше. Театр и предмет этой войны — материя, которую они попеременно стремятся отторгнуть друг у друга, а также пространство и время: ведь последние, объединенные формой причинности, собственно, и составляют материю, как это объяснено в первой книге[1].
Я заканчиваю здесь вторую главную часть своего труда, в надежде, что, насколько это возможно при первом изложении ни разу еще не высказанной мысли, которая поэтому не может быть вполне свободна от следов индивидуальности, впервые зародившей ее, — в надежде, что мне удалось ясно доказать следующее: этот мир, в котором мы живем и пребываем, в своей сущности есть всецело воля и в то же время всецело представление; это представление уже как такое предполагает форму, именно — объект и субъект, и потому относительно; и если мы спросим, что остается по устранении как этой формы, так и всех подчиненных ей, выражаемых законом основания, то этот остаток, от представления toto genere различный, не может быть ничем иным, кроме воли, которая поэтому и есть действительная вещь в себе. Каждый сознает самого себя этой волей, в которой состоит внутренняя сущность мира, как он сознает себя и познающим субъектом, чьим представлением является весь мир, в этом смысле существующий только по отношению к сознанию субъекта, как своему необходимому носителю. Таким образом, каждый в этом двойном смысле сам представляет собою
- ↑ Сюда относятся 26 и 27 главы II тома.
