нравятся сравнения, можно сказать и так: их явление столь же необходимо сопровождает явление человека, как полный свет сопровождается постепенными градациями всех полутеней, посредством которых он теряется во тьме; или можно назвать их отзвуком человека и сказать: животное и растение — нисходящие квинта и терция человека, неорганическое царство — нижняя октава. Но вся меткость этого последнего сравнения уяснится для нас лишь тогда, когда мы в следующей книге постараемся проникнуть в глубокую значительность музыки и когда мы поймем, как мелодия, развивающаяся в стройном сочетании высоких и легко-подвижных тонов, в известном смысле изображает собой стройные своей рефлексией жизнь и стремление человека, — между тем как бессвязные сопровождающие голоса и тяжело-подвижный бас, из которых вытекает гармония, необходимая для полноты музыки, служат изображением остальной животной и бессознательной природы. Но об этом я скажу в своем месте, где это не будет уже звучать так парадоксально.
Мы находим однако, что и эта внутренняя, неотделимая от адекватной объектности воли необходимость лестницы ее проявлений, в целом их самих, выражена и внешней необходимостью, — именно тою, в силу которой человек для своего поддержания нуждается в животных, а они постепенно — одно в другом, а затем и в растениях, которые, в свою очередь, нуждаются в почве, воде, химических элементах и их сочетании, в планете, солнце, вращении и движении вокруг солнца, в наклонении эклиптики и т. д. В сущности это происходит от того, что воля должна пожирать самое себя, ибо кроме нее нет ничего и она — голодная воля. Отсюда — поиски, отсюда — тоска и страдание.
Как познание единства воли, в качестве вещи в себе, в бесконечном различии и многообразии явлений одно дает истинный ключ к удивительной, очевидной аналогии всех созданий природы, к тому семейному сходству, которое заставляет видеть в них вариации на одну и ту же несообщенную тему, — так, равным образом, ясное и углубленное познание той гармонии, той коренной связи всех частей мира, той необходимости их постепенного строя, которые мы только что рассматривали, это познание даст нам верное и достаточное прозрение во внутреннюю сущность и смысл той неоспоримой целесообразности всех органических созданий природы, которую мы даже a priori предполагаем при рассмотрении и обсуждении последних.
Эта целесообразность — двоякого рода: отчасти внутренняя, т. е. такое стройное согласование всех частей отдельного организма,
