выводить сначала — и с невыразимым трудом — из общих правил то, что нам непосредственно и вполне достоверно известно в частных случаях. Это то же самое, что для своих движений сперва советоваться с механикой, а для пищеварения — с физиологией; и кто изучает логику для практических целей, похож на человека, который старается выучить бобра строить себе жилище.
Хотя, таким образом, логика практически и бесполезна, тем не менее она должна быть сохранена, потому что имеет философский интерес, как специальное знание об организации и деятельности разума. Как обособленная, самостоятельная, законченная, оформленная и совершенно достоверная дисциплина, она заслуживает того, чтобы ее, отдельно и независимо от всего прочего, научно трактовали и так же преподавали в университетах; но свое настоящие значение она получает лишь в связи с общей философией при изучении познания, — именно, разумного, или отвлеченного познания. Сообразно с этим ее преподавание, с одной стороны, не должно было бы так явно принимать форму науки, имеющей в виду практические цели; а с другой — не должно было бы заключать в себе одни лишь голые нормы для правильного обращения суждений, для умозаключений и т. д.: необходимо, чтобы оно больше стремилось к ознакомлению с сущностью разума и понятия и к обстоятельному разбору закона основания познания, ибо логика является только парафразой последнего — и притом лишь для того случая, когда основание, которое сообщает суждениям истинность, носит не эмпирический или метафизический, а логический или металогический характер. Наряду с законом основы познания следует поэтому приводить и остальные три, находящиеся с ним в таком близком родстве коренные законы мышления, или суждения металогической истинности; а затем из этого мало-помалу вырастет вся техника разума. Сущность подлинного мышления, т. е. суждения и умозаключения, должно излагать посредством сочетания сфер понятий, согласно пространственной схеме, как показано выше, и из этой схемы следует конструктивным способом выводить все правила суждения и умозаключения. Единственное практическое употребление, какое можно делать из логики, состоит в том, чтобы во время диспута изобличать своего противника не столько в его действительно-ошибочных заключениях, сколько в его преднамеренно-ложных выводах, называя их техническими именами. Такое умаление практической стороны логики и указание на ее связь со всей философией, как отдельной главы последней, вовсе не сделали бы зна-
