сказать даже этого. Она только — знание in abstracto того, что всякий знает in concreto. Поэтому, как не нуждаются в ней для того, чтобы не согласиться с неправильным рассуждением, так не призывают на помощь ее правил, для того чтобы составить верное, и даже самый ученый логик оставляет ее при своих действительных размышлениях совсем в стороне. Это объясняется следующим. Каждая наука состоит из системы общих, следовательно — отвлеченных истин, законов и правил в применении к известному роду предметов. И вот всякий частный случай, который относится к последним, каждый раз определяется этим общим знанием, имеющим силу для всех случаев; ибо применять общий принцип бесконечно легче, чем сызнова исследовать всякий частный случай: ведь однажды приобретенное общее, отвлеченное познание уж наверное у нас гораздо ближе под рукой; чем эмпирическое исследование частностей. С логикой же дело обстоит совершенно наоборот. Она представляет собою общее, познанное самонаблюдением разума и отвлечением от всякого содержания, выраженное в форме правил знание о способе деятельности разума. Для последнего же этот способ необходим и существен, и разум, следовательно, предоставленный самому себе, ни в каком случае не уклонится от него. Поэтому легче и вернее предоставлять ему в каждом отдельном случае действовать сообразно своей собственной природе, чем указывать ему в форме чуждого, извне предписанного закона то знание об этом действии, которое отвлечено от последнего же. Это — легче, ибо хотя во всех других науках общее правило лежит к нам ближе, чем исследование частного случая, взятого в своей обособленности, но в деятельности разума, наоборот, его практика, необходимая в каждом данном случае, к нам всегда ближе, чем отвлеченное от нее общее правило: ведь мыслящее в нас и есть этот самый разум. Это — вернее, ибо гораздо легче может произойти заблуждение в отвлеченном знании, чем совершиться такое действие разума, которое противоречило бы его сущности, его природе. Этим и объясняется тот замечательный факт, что в то время как в других науках истинность частного случая проверяется на правиле, — в логике, наоборот, правило всегда должно проверяться на частном случае; и самый искусный логик, заметив, что он в частном случае делает не то заключение, какого требует правило, всегда скорее станет искать ошибки в правиле, чем в своем действительном заключении. Таким образом, желание делать из логики практическое употребление равносильно желанию
