умозрительному происхождению, то хотя мы и нашли, что оно заключается, во-первых, в неправильном применении закона основания, именно — между субъектом и объектом, и, во-вторых, в смешении его форм, именно — в перенесении закона основы познания в ту область, где дарит закон основы становления, — тем не менее эта проблема едва ли так настоятельно могла бы занимать философов, если бы она была лишена всякого истинного содержания и если бы в ее существе не лежали верная мысль и смысл, как ее подлинный источник, о котором надо предположить, что он зашел в такие искаженные, внутренне непонятные формы и вопросы лишь тогда, когда вступил в область рефлексии и стал искать себе выражения. Так это, по моему мнению, и есть на самом деле; и как чистое выражение того внутреннего смысла проблемы, которого она не могла найти, я предлагаю следующее: что такое этот наглядный мир, помимо того, что он — мое представление? Есть ли он, сознаваемый мною лишь в одном виде, именно как представление, есть ли он, подобно моему телу, которое я двояко сознаю, с одной стороны, представление, а с другой — воля? Разъяснение этого вопроса и утвердительный ответ на него составят содержание второй книги, а выводы из него займут остальную часть этого сочинения.
Покамест же, в этой первой книге, мы рассматриваем все только как представление, как объект для субъекта; и подобно всем другим реальным объектам, и наше собственное тело, из которого у всех исходит воззрение мира, мы рассматриваем только со стороны познаваемости; поэтому оно для нас — только представление. Правда, сознание каждого, которое уже сопротивлялось провозглашению других объектов одними представлениями, еще сильнее противоборствует теперь, когда только представлением надо признать собственное тело: это объясняется тем, что каждому вещь в себе, поскольку она является его собственным телом, известна непосредственно, а поскольку она объективируется в других предметах воззрения, известна лишь косвенно. Но ход нашего исследования делает эту абстракцию, этот односторонний метод, это насильственное разлучение того, что по существу едино, — необходимым; и потому такое сопротивление следует до поры до времени подавить и успокоить ожиданием, что дальнейшие соображения восполнят односторонность нынешнего и приведут к полному познанию сущности мира.
