(который сам — материя) обусловливает собою воззрение, в котором она только и существует; результат воздействия каждого иного материального объекта на другой познается лишь потому, что последний теперь иначе, чем раньше, действует на непосредственный объект, — и только в этом названный результат и состоит. Таким образом, причина и действие — в этом вся сущность материи: ее бытие — ее действие (подробнее об этом см. трактат о законе основания, § 21). Поэтому в высшей степени удачно совокупность всего материального названа действительностью[1]; это слово гораздо выразительнее, чем реальность[2]. То, на что материя действует, опять-таки — материя: все ее бытие и существо состоят, таким образом, только в закономерном изменении, которое одна часть ее производит в другой; и следовательно, это бытие и существо вполне релятивны и отвечают известному отношению, которое имеет силу только внутри ее же границ, — значит, вполне подобно времени, подобно пространству.
Но время и пространство, каждое само по себе, наглядно представляемы и без материи, материя же без них не представляема. Уже форма, которая от нее неотделима, предполагает пространство; а действие материи, в котором состоит все ее бытие, всегда касается какого-нибудь изменения, т. е. определения во времени. Пространство и время предполагаются материей не только каждое само по себе, но соединение обоих составляет ее сущность, ибо последняя, как показано, состоит в действии, в причинности. Все мыслимые, бесчисленные явления и состояния могли бы лежать друг после друга в бесконечном пространстве, не стесняя друг друга, или могли бы также, не мешая друг другу, следовать одно за другим в бесконечном времени; тогда вовсе не были бы нужны и даже не применимы необходимое отношение их друг к другу и закон этого отношения: в таком случае, следовательно, при всей совместности в пространстве и при всем изменении во времени, пока каждая из этих обеих форм существовала бы и протекала для себя и без связи с другою, — не было бы еще никакой причинности, а так как последняя составляет подлинную сущность материи, то не было бы и материи. Закон же причинности приобретает свое значение и необходимость только оттого, что существо изменения состоит не в простой смене
