ставление, так, с другой стороны, всецело — воля. Действительность же, которая была бы не тем и не другим, а объектом в себе (во что, к сожалению, под руками Канта выродилась и его вещь в себе), такое бытие, это — вымышленная небылица, и допущение ее представляет собою блуждающий огонек философии.
То, что все познает и никем не познается, это — субъект. Он, следовательно, носитель мира, общее и всегда предполагаемое условие всех явлений, всякого объекта: ибо только для субъекта существует все, что существует. Таким субъектом каждый находит самого себя, но лишь поскольку он познает, а не поскольку он — объект познания. Однако, объектом является уже его тело, которое поэтому само, с такой точки зрения, мы называем представлением. Ибо тело — объект среди объектов и подчинено их законам, хотя оно — непосредственный объект[1]. Как все объекты воззрения, оно лежит в формах всякого познания, во времени и пространстве, благодаря которым существует множественность. Субъект же, познающее, никогда непознаваемое, не находится в этих формах: напротив, он сам всегда уже предполагается ими, и таким образом ему не надлежит ни множественность, ни ее противоположность — единство. Мы его никогда не познаем; между тем как он именно то, что познает, где только есть познание.
Итак, мир как представление — только в этом отношении мы его здесь рассматриваем — имеет две существенные, необходимые и неотделимые половины. Первая из них — объект: его формой служат пространство и время, а через них — множественность. Другая же половина, субъект, лежит вне пространства и времени: ибо она вполне и нераздельно находится в каждом представляющем существе. Поэтому единое из последних так же всецело, как и существующие миллионы их, восполняет объектом мир как представление; но если бы исчезло и это единственное существо, то мир как представление перестал бы существовать. Эти половины, таким образом, неразделимы, даже для мысли, и каждая из них имеет значение и бытие только чрез другую и для другой, существует вместе с нею и вместе с нею исчезает. Они непосредственно ограничивают одна другую; где начинается объект, кончается субъект. Общность этой границы об-
- ↑ См. О четверояком корне закона достаточного основания, § 22.
