глазах, так как взгляд созерцающего имеет в себе нечто остановившееся, живое и часто даже (как у Гёте) над зрачком виден белок[1]. Люди не гениальные не имеют никакого интереса к идее, выражаемой предметом; им интересны лишь отношения предмета к другим и, в конце концов, к собственной их личности. Поэтому они не созерцают, редко фиксируют что-либо подолгу, и всякое созерцание их быстро заканчивается. Поэтому их глаза лишены отпечатка гения. А плоские и пошлые филистеры характеризуются даже прямою противоположностью созерцания — высматриванием. Их взор поэтому всегда высматривает, что особенно сказывается, когда они, чтобы получше видеть, как это часто бывает, щурят глаза (connivere). Этого никогда не делает, по крайней мере, как привычного движения, ни один истинно гениальный человек; даже если он близорук. Сравн. § 121.
Для каждой идеи есть понятие, но не для всякого понятия — идея. Платон не различает этого надлежащим образом, когда он, de Republica X, initio, говорит, что и стол, и стул и т. д. выражают известную идею, именно — идею стола, стула и т. д. — Но это не так: стол и стул, конечно, выражают известную идею, но не идею стола и стула: все artefacta подобного рода выражают лишь идею материи и света.
Если истории наук и искусств не представляют собою, как этого однако можно было бы ожидать, лишь изображения невыразимых, бесчисленных нелепостей и пошлостей человеческих, — то это происходит от того, что они в целом сообщают нам лишь об исключениях и что следы сохраняются лишь от умных, даровитых, гениальных людей, т. е. лишь от одного на тысячи; бесчисленная же остальная толпа исчезает, не оставляя по себе никакой памяти; и поэтому, читая историю искусств и наук или созерцая сохранившиеся творения, думаешь, что человеческий род весь умен. Но если поближе присмотреться, в какое бы то ни было время, к современным произведениям и их творцам, — например, если почитать книги, появившиеся в течение последних лет (во всякое время), или пойти на выставки живущих еще живописцев, или поиграть новейшие музыкальные произведения, то всегда будешь иметь дело лишь с одной бездарностью и увидишь все ничтожество человеческого рода. Кто сам того же пошиба, тот чувствует себя при этом хорошо; ибо Гёте справедливо говорит: „много их, и хорошо им вместе“. Но немногие из-
- ↑ NB. У порывистых, необузданных людей это явление тоже иногда наблюдается, однако по другим причинам, и его отличительный признак — вращение глаз.
