просто-напросто обозначают словом „der Wille“ — в очень характером обороте речи: „er verlangte von ihr, sie sollte ihm zu Willen seyn“[1]. Итак, будучи самым явственным выражением воли, этот акт представляет собою зерно, компендий, квинтэссенцию мира. Поэтому он и проливает свет на сущность и дела мира: он — ключ к решению загадки. Это его разумеют под словами „древо познания“, ибо после ознакомления с ним у каждого раскрываются глаза на жизнь, как это говорит и Байрон:
The tree of knowledge has been pluck’d, — all’s known[2]. |
Не менее соответствует характеру этого акта и то обстоятельство, что он является великим αρρητον, общественной тайной, о которой никогда и нигде нельзя явно упоминать, но которая всегда и повсюду разумеется сама собою, как нечто главное в жизни; она всегда находится в мыслях у каждого, и оттого самый легкий намек на нее мгновенно понимается всяким. Важности этого „punctum saliens“ мирового яйца вполне отвечает та главная роль, которую половой акт и все, что к нему относится, играет в мире: ведь любовные интриги, с одной стороны, повсюду царят, с другой стороны, везде предполагаются. То забавное, что есть в этом, заключается лишь в постоянном умалчивании этой главной стороны жизни.
Однако посмотрите, как молодой невинный человеческий интеллект приходит в ужас перед безмерностью этой великой мировой тайны, когда она впервые раскрывается перед ним! Причина этого лежит в том, что на протяжении той дальней дороги, которую должна была пройти первоначально-бессознательная воля, прежде чем она возросла до интеллекта, в особенности человеческого, разумного, она сделалась настолько чужда самой себе, что теперь уже не сознает больше своего источника, своего „рoenitenda origo“, и с высоты своего чистого и потому невинного познания ужасается перед ним.
Итак, значит, фокусом воли, т. е. ее концентрацией и высшим выражением, служит половой инстинкт и его удовлетворение; поэтому весьма характерно то наивно выражаемое на символическом языке природы обстоятельство, что индивидуализи-
