Страница:Шопенгауэр. Полное собрание сочинений. Т. II (1910).pdf/40

Эта страница была вычитана


— 31 —


Как в зрении мы признали чувство рассудка, а в слухе — чувство разума, так обоняние можно назвать чувством памяти, ибо оно непосредственнее всякого другого воскрешает перед нами специфическое впечатление какого-нибудь события или обстановке — даже из самого далекого прошлого.


ГЛАВА IV.
О познании a priori.

Из того факта, что мы можем из самих себя предписывать и определять законы отношений в пространстве, не нуждаясь для этого в опыте, Платон вывел (Meno, стр. 353, Bip.), что всякое познание, это — просто воспоминание; Кант же сделал отсюда вывод, что пространство обусловлено субъектом и является только формой познавательной способности. Насколько выше стоит в этом отношении Кант сравнительно с Платоном!

Cogito, ergo sum — аналитическое суждение; Парменид считал его даже идентичным: «ибо мыслить и быть одно и то же» (Clem. Alex. Strom. VI, 2, § 23). Но если оно таково, или даже аналитическое только, оно не может заключать в себе особой мудрости, как не может ее заключать и в том случае, если принимать его, что̀ еще основательнее, за вывод из верхней посылки non-entis nulla sunt praedicata. Но, собственно, Декарт хотел выразить этим ту великую истину, что только самосознанию, т. е. субъективному, присуща непосредственная достоверность; объективному же, т. е. всему другому, как обусловленному субъектом, присуща достоверность только косвенная, и потому объективное, как полученное из вторых рук, надо считать проблематичным. В этом и состоит значение столь прославленного декартовского принципа. Мы можем, в духе кантовской философии, противопоставить ему другой принцип: cogito, ergo est, — т. е. какими я мыслю в вещах известные отношения (математические), такими точно должны они и быть во всяком возможном опыте. Вот — важное, глубокое и позднее apperçu, выступившее в оболочке проблемы о возможности синтетических суждений a priori и действительно открывшее путь к глубокой истине. Эта проблема — пароль кантовской философии, как cogito ergo sum — пароль картезианской философии, и показывает εξ οιων εις οια.

Кант очень уместно ставит свои исследования о времени и