это тем непростительнее, что уже его предшественники, пифагорейцы и Эмпедокл, стояли на правильном пути и высказывали гораздо более трезвые взгляды: ведь имел же Эмпедокл, как это видно из второй книги Аристотеля De coelo (с. 1, р. 284), понятие о некоторой центробежной силе, противодействующей тяжести и возникающей в результате вращения, — понятие, которое Аристотель снова отверг. Но совершенно иное место занимает Аристотель в изучении природы органической: здесь — его сфера; здесь его богатые познания, его тонкая наблюдательность и порою глубокомыслие приводят нас в изумление. Так, — чтобы привести только один пример — он понимал уже тот антагонизм, в котором у жвачных находятся рога с зубами верхней челюсти и в силу которого последних нет там, где есть первые, и наоборот (De partib anim., III. 2). Отсюда и его правильная оценка конечных причин.
В творческих влечениях животных природа как бы хотела дать в руки исследователю объяснительный комментарий к своему зиждительству, основанному на конечных причинах, и к вытекающей из него удивительной целесообразности своих органических созданий. Ибо эти влечения самым явственным образом доказывают, что некоторые существа могут с величайшей решительностью и определенностью стремиться к такой цели, которой они не знают и о которой не имеют даже ни малейшего представления. Такою целью является, например, птичье гнездо, паутина, муравейник, столь искусный пчелиный улей, удивительные сооружения термитов и т. д.; все это служит целью, неведомой по крайней мере для тех животных индивидуумов, которые строят нечто подобное в первый раз, — ведь они не могут знать ни формы предстоящей стройки, ни ее назначения. Но точно таким же образом действует и организирующая природа; вот почему в предыдущей главе я и дал то парадоксальное объяснение конечной причины, что она представляет собою мотив, который действует, не будучи сознаваем. И как в творческих влечениях действенным началом, очевидно и бесспорно, служит воля, так она же, несомненно, проявляется и в деятельности организирующей природы.
Можно бы сказать: воля животных существ приводится в
