но когда мы исходим затем из этого понятия, мы замечаем все их несоответствие с ним.
Понятия, которых несоответствие с интуицией заставляет нас смеяться, бывают или понятиями другого лица, или нашими собственными. В первом случае мы смеемся над другими, во втором случае испытываем нередко приятное, по крайней мере — забавное изумление. Поэтому-то дети и необразованные люди смеются по всякому ничтожному, даже не подходящему поводу, если только он является для них неожиданностью, т. е. не оправдывает их заранее составленного понятия. Вообще говоря, смех доставляет удовольствие: нам приятно открывать несоответствие логической мысли с интуицией, т. е. с действительностью, и мы охотно предаемся тому судорожному сотрясению, которое бывает в результате такого открытия. Это объясняется следующим образом. В неожиданно возникающем разладе между интуицией и понятием, во всяком случае, несомненно права интуиция, так как она вовсе и не подвержена ошибкам, не нуждается во внешнем удостоверении и говорит сама за себя. Ее конфликт с логической мыслью вытекает в конечном счете из того, что последняя со своими отвлеченными понятиями не может спуститься к беспредельному разнообразию и оттенкам наглядной действительности. Эта победа интуитивного познания над мышлением радует нас. Ибо интуиция — это изначальный, нераздельный от животной при. роды способ познавания, в котором дается все, что непосредственно удовлетворяет нашу волю; интуиция — это область текущего, наслаждения и веселого, и она к тому же не связана ни с каким усилием. О мышлении надо сказать противоположное: это — вторичная степень познания, и она всегда требует некоторого усилия, порою значительного; ее логические понятия часто являются препоной к удовлетворению наших непосредственных желаний, потому что они, как область прошедшего, будущего и серьезного, служат орудием наших опасений, нашего раскаяния и всяческих забот. Видеть, как этот строгий, неутомимый и несносный гувернер-разум уличается в недомыслии, — это, конечно, нас очень тешит. Вот почему внешнее выражение смеха очень родственно выражению радости.
Животное не имеет разума назначит, общих понятий, не способно ни говорить, ни смеяться: речь и смех — преимущество и характерный признак человека. Впрочем, к слову сказать, и единственный друг человека, собака, возвышается над остальными животными аналогичным, ей одной свойственным и характерным актом: это — столь выразительное, благожелательное и
