Выше я упомянул, что там, где есть сознание, мотив, выступающий в качестве представления, и следующий за ним волевой акт тем явственнее остаются отделенными друг от друга, чем совершеннее данный интеллект, т. е., значит, чем выше мы поднялись по лестнице мировых существ. Это нуждается в разъяснении. Где деятельность воли возбуждается еще простым раздражением и дело не доходит еще до представления, — следовательно, у растений, — там восприятие впечатления еще совершенно не отделено от полного порабощения этим самым впечатлением. На низших ступенях животной интеллигенции, у лучистых, акалефов, пластинчатожаберных моллюсков и т. п. наблюдается почти то же самое: чувство голода, возбуждаемое им приноровление к поискам за добычей, восприятие ее и хватание — это составляет здесь еще все содержание сознания; и тем не менее это уже первые проблески мира, как представления, фон которого, т. е. все, кроме действующего в каждый данный момент мотива, на этой ступени еще вполне покрыт мраком.
В соответствие с этим, и органы чувств тоже в высшей степени несовершенны и незакончены, так как им приходится доставлять эмбрионально-неразвитому рассудку лишь очень скудные данные для наглядного восприятия. Однако всюду, где есть чувствительность, ее сопровождает уже какой-нибудь рассудок, т. е. способность относит испытанное впечатление к той или другой внешней причине; без этого чувствительность была бы излишня и служила бы только источником бесцельных страданий. Чем выше мы поднимаемся по ска́ле животного царства, тем больше мы находим внешних чувств, и тем совершеннее они, пока их не оказывается все пять, — именно, у немногих беспозвоночных. Мозг и его функция, рассудок, развиваются равномерно: объект выступает все отчетливее и полнее, даже уже в связи с другими объектами, потому что для служения воле необходимо уже воспринимать и отношения объектов; через это мир, как представление, получает некоторую ширь и перспективу. Но все-таки сознательное восприятие идет еще не далее того, чего требует служение воле: восприятие и производимое им возбуждение неотделимы вполне друг от друга: объект воспринимается лишь настолько, насколько он является мотивом. Даже более умные животные видят в объектах только то, что касается их, т. е. что̀ имеет отношение к их волению или, в крайнем случае, что́ может иметь его в будущем; так, в последнем отношении, кошки, например, стараются приобрести точное знакомство с данным помещением, а лисица разы-
