товский искусственный язык ни один человек больше не разумеет. Дух нашего времени, исходя от метрополии немецкой науки…
Филалет (про себя) — немецкой философской ерунды.
Трасимах. …благодаря целому ряду великих людей, в особенности же, благодаря великому Шлейермахеру и исполину ума — Гегелю, настолько ушел ото всего этого назад, т. е. вернее говоря, вперед, что все оставил за собой и ничего больше об этом не ведает. Так что же ты скажешь?
Филалет. Трансцендентным познанием называется такое, которое, превышая пределы возможного опыта, стремится определить сущность вещей в самих себе; имманентное познание, напротив, остается в границах возможного опыта, почему может говорить лишь о явлениях. — Тебе, как индивидууму, приходит со смертью конец. Однако, индивидуум не есть твоя истинная и конечная сущность, а скорее только ее обнаружение: он не вещь в себе, а лишь ее проявление, выступающее в форме времени и имеющее, в силу этого, начало и конец. Само же по себе существо твое не знает ни времени, ни начала, ни конца, ни границ какой-нибудь данной индивидуальности; поэтому оно не может быть исключено ни из одной индивидуальности и пребывает в каждой и во всем. В первом смысле ты превратишься со смертью в ничто; во втором — ты будешь и останешься всем. Поэтому я и сказал, что после смерти ты будешь всем и ничем. Едва ли вопрос твой, при такой краткости, допускает более правильный ответ, чем именно этот, который, правда, содержит в себе зато противоречие; ибо жизнь твоя — во времени, бессмертие же твое — в вечности. Оттого последняя может быть названа также неразрушимостью без продолжения, — что́ опять-таки наталкивается на известное противоречие. Но это случается каждый раз, когда нужно перенести трансцендентное в имманентное познание; над последним творится при этом известное насилие, так как его неправильно употребляют для того, к чему оно по самой природе своей негодно.
Трасимах. Послушай, без продолжения моей индивидуальности я за все твое бессмертие гроша ломаного не дам.
Филалет. Ну, мы с тобой, пожалуй, еще поторгуемся. Допустим, что я гарантировал тебе продолжение твоей индивидуальности, но с тем условием, что вторичному пробуждению ее будет предшествовать вполне бессознательный смертный сон в продолжение трех месяцев.
Трасимах. Ладно, допустим.
Филалет. Далее, так как в совершенно бессознательном состоянии мы совсем лишены всякого мерила времени, то для нас решительно все равно, пройдет ли, во время крепкого нашего сна, в сознающем себя мире три месяца или десять тысяч лет. Ибо и то и
