может выполнить лишь в силу своего прирожденного преимущества, дающего ему, и только ему, такой авторитет, с которым никакой другой не сравнится, — авторитет, не подлежащий ни подозрению, ни сомнению, и которому каждый повинуется даже инстинктивно. Поэтому король по праву именуется „Божиею милостью“ и является всегда и во всем полезнейшим лицом в государстве; заслуги короля никогда не могут быть оплачены слишком дорого, как бы ни велико было его содержание.
Но еще Макиавелли так решительно исходил из первоначального, средневекового понятия о князе, что даже оставил его без разъяснений, как само по себе понятное, и, безмолвно предполагая его, дал на основании его свои советы. Вообще, его книга представляет собою просто приведенную в теорию и с систематической последовательностью изложенную еще господствовавшую в те времена практику, которая получила свой пикантный вид, благодаря именно этой новой своей теоретической форме и законченности. Последнее замечание, кстати говоря, приложимо также и к бессмертной книжечке Рошфуко, — темой которой, впрочем, служит частная, а не общественная жизнь и которая предлагает не советы, а замечания. Во всяком случае, в этой превосходной книжечке можно порицать лишь заглавие: большею частью, это не maximes и не réflexions, а apperçus, так и следовало бы ее озаглавить. — Впрочем, и у Макиавелли многое находит себе применение в частной жизни.
Право само по себе бессильно: от природы господствует сила. Привлечь ее к праву так, чтобы с помощью силы господствовало право, — такова проблема политики. Проблема эта не из легких. Это становится ясным, если подумать, какой безграничный эгоизм гнездится почти в каждой человеческой груди — с придатком, в большинстве случаев, запаса накопившейся ненависти и злобы, так что первоначально νεικος далеко превосходит φιλιαν, и если еще подумать, что все эти миллионы одаренных такими качествами индивидуумов приходится удерживать в границах порядка, мира, спокойствия и законности, хотя по природе каждый имеет право сказать другому: „Я то же, что́ и ты!“ Хорошенько взвесив все это, приходится удивляться, что в общем все в мире идет еще так спокойно, мирно, законно и стройно, как мы видим; и всем этим мы обязаны единственно государственной машине. — Ибо непосредственно может действовать всегда лишь физиче-
течение пяти дней царило беззаконие, — для того чтобы люди восчувствовали цену царя и закона).
