ческие свойства. Последние от соединения с другими телами только переходят в скрытое состояние и, по разложении, возобновляются целиком. Например, сера становится серной кислотой, а кислота — гипсом: но при последовательном разложении и кислоты, и гипса сера возобновляется. Жизненная же сила, покинув то или другое тело, уже не может войти в него снова. Объясняется это тем, что она прежде всего направляется на форму, а не на одну лишь материю, как это делают силы неорганической природы. Деятельность ее заключается именно в воспроизведении и сохранении (т. е. беспрерывном восстановлении) этой формы: оттого если она, эта сила, оставляет тело, то и форма его, по крайней мере — в тончайших своих частях, оказывается уже разрушенной. Но воспроизведение формы имеет свой правильный и даже планомерный ход в определенной последовательности воспроизводимого, т. е. — начало, средства воспроизведения и дальнейшее развитие. Поэтому жизненная сила, где бы она ни появлялась вновь, всегда должна начинать свою ткань сначала, т. е. в буквальном смысле слова ab ovo: следовательно, она не может снова браться за дело, уже однажды брошенное и запущенное, т. е. не может приходить и уходить как магнетизм. На этом-то и основывается указанная разница между жизненной силой и другими силами природы.
Жизненная сила непосредственно тождественна с волей: то, что в сознании выступает как воля, в бессознательной органической жизни является именно тем primum mobile, которое весьма подходящим образом называется жизненной силой. Лишь по аналогии с нею мы заключаем, что и остальные силы природы в основе своей тождественны с волей, — с той разницей, что последняя находится в них на низшей ступени своей объективации. Поэтому стараться из неорганической природы объяснить природу органическую, т. е. жизнь, познание, и, наконец, воление, — это значит желать вывести из явления, чисто-мозгового феномена, вещь в себе: — это все равно, что пытаться по тени объяснять тело.
Жизненная сила — едина; как изначальная сила, как нечто метафизическое, как вещь в себе, как воля, — она неутомима, т. е. не нуждается в покое. Однако формы ее проявления, раздражимость, чувствительность и воспроизводительность, во всяком случае утомляются и нуждаются в отдыхе; собственно — потому только, что воспроизводить, сохранять и направлять организм они могут, лишь преодолевая низшие ступени проявлений воли, имеющие более раннее право на ту же материю. Наиболее непосредственным образом это заметно на раздражимости, которой постоянно приходится бороться с тяжестью, — почему она и утомляется всего скорее; зато отдых доставляет ей уже всякая опора, возможность прислониться, сесть, лечь. По той же при-
