в зависимости от расстояния; или же потому, что самая причина состоит просто в материальном токе, который распространяется в пространстве и таким образом становится тем разряженнее, чем оно больше. Пустое же пространство, само по себе, никоим образом не может оказывать сопротивления и ослаблять причинность. Там, следовательно, где действие уменьшается, по мере отдаления от исходной точки своей причины, как это бывает с действием света, тяготения, магнита и т. д., там нет никакого actionis in distans; нет его также и в том случае, когда расстояние хотя бы только задерживает наступление действия. Ибо движется в пространстве исключительно материя: именно она, значит, должна быть движущимся носителем подобного действия, и действие ее поэтому должно наступать лишь тогда, когда она приблизится, т. е. не раньше соприкосновения, и, следовательно, не in distans.
Напротив, рассматриваемые здесь и перечисленные выше, в качестве ветвей одного ствола, явления имеют, как сказано, своим специфическим признаком именно actionem in distans и passionem a distante. Но этим, как я тоже упомянул уже, они прежде всего дают столь же неожиданное, сколько и неопровержимое фактическое подтверждение кантовскому основному учению о противоположности явления и вещи в себе и их законов. Именно, по Канту, природа и ее порядок, это — только явление: в противоположность ей, все рассматриваемые здесь факты, заслуживающие названия магических, коренятся непосредственно в вещи в себе и производят в мире явлений феномены, которые никогда не могут быть объяснены с помощью его законов и потому справедливо отрицались, пока стократный опыт не устранил возможности этого отрицания. Но не только кантовская, а также и моя философия получает от ближайшего изыскания над этими фактами важное подтверждение, — именно в том обстоятельстве, что во всех этих феноменах подлинным действующим началом служит исключительно воля, почему она и заявляет себя как вещь в себе. Вот отчего, один известный магнетизер, венгерский граф Чапари, совсем, очевидно, незнакомый с моей философией и, быть может, не особенно сведущий в философии вообще, добравшись до этой истины своим эмпирическим путем, уже первую статью в своем сочинении „Слово о животном магнетизме“, Лейпциг 1840, озаглавил „Физические доказательства того, что воля — принцип всякой духовной и телесной жизни“.
С другой же стороны и совершенно независимо, названные феномены во всяком случае представляют фактическое и вполне достоверное опровержение не только материализма, но и натурализма, в том виде, как я охарактеризовал его в гл. 17 2-го тома своего главного
