силы суждения, Канта, § 78 и мое главное произведение, т. 2, гл. 26, стр. 334—339, по 3-му изд. — стр. 379—387).
3) Противоположность между очевидной случайностью всех событий в индивидуальной жизни и их моральной необходимостью для того, чтобы эта жизнь имела характер, трансцендентно целесообразный для данного индивидуума, или, говоря популярным языком, — противоположность между естественным ходом вещей и провидением.
Отчетливость нашего понимания примиримости каждой из этих трех противоположностей, не будучи полной ни для одной из них, все-таки достаточнее для первой, чем для второй, — всего же меньше она для третьей. Между тем, уразумение, хотя и не полное, примиримости какой-нибудь из этих противоположностей во всяком случае проливает свет и на две остальные, служа для них образом и подобием.
Какую же конечную цель имеет, собственно, в виду все это рассмотренное здесь таинственное руководительство индивидуальной жизнью, — на это можно указать лишь в общих чертах. Если остановиться на отдельных случаях, то часто покажется нам, что они клонятся лишь к нашему преходящему, временному благу. Но последнее, при своем ничтожестве, несовершенстве, пустоте и бренности, не может серьезно быть последнею целью этого руководительства: нам надо, поэтому, искать ее в нашем вечном, за пределы индивидуальной жизни выходящем бытии. И вот здесь-то можно лишь в самой общей форме сказать, что наш жизненный путь регулируется, благодаря этому руководительству, таким образом, что из всей совокупности познаний, получаемых нами во время его прохождения, возникает метафизически-целесообразнейшее впечатление на волю, которая являет собою ядро и внутреннюю сущность человека. Ибо хотя воля к жизни получает свое осуществление и проявление в жизни всего мира вообще, но при этом каждый человек есть все-таки эта воля к жизни на свой совершенно индивидуальный и единственный лад, как бы индивидуализированный акт ее, достаточно-соответственным осуществлением которого, поэтому, и может быть только вполне определенная форма мировой жизни, данная в специально этим человеком переживаемых событиях. А так как, в результате моей философии серьезного (в противоположность философии чисто-профессорской, или шуточной), последнею целью земного бытия мы признали отвержение воли в жизни, то мы должны принять, что сюда постепенно влечется каждый — на свой особый, совершенно индивидуальный лад, т. е. часто с далекими обходами. А так как, далее, счастье и наслаждение, собственно говоря, противодействуют достижению этой цели, то, в соответствие с этим, мы и видим, что с каждой жизнью неминуемо сплетены несчастье и страдание, хотя и в очень неравной доле и лишь изредка в доле
