То обстоятельство, что философия преподается в университетах, несомненно приносит ей немалую пользу. Благодаря этому, она получает гражданские права, и ее знамя водружается перед глазами людей, — что постоянно вновь приводит на память и делает заметным ее существование. Но главная выгода отсюда та, что с ней знакомятся и получают импульс к ее изучению молодые и способные головы. Надо, впрочем, признаться, что человек, имеющий к ней дарование и именно поэтому чувствующий в ней потребность, все равно, конечно, нашел бы и усвоил ее и без того. Ибо что соединено взаимной любовью и друг для друга рождено, то легко между собою встречается: родственные души уже издалека меняются приветом. Всякая книга любого подлинного философа, попавши в руки такому философски-одаренному человеку, даст ему более мощный и действительный толчок, чем это могут сделать лекции тех университетских философов, каких мы видим в наши дни. Уже в гимназиях надо было бы прилежно читать Платона, потому что он — наиболее сильный стимул для философского ума. И в общем, я постепенно пришел к тому мнению, что упомянутая польза университетской философии перевешивается тем вредом, который философия, как профессия, причиняет философии как свободному исканию истины, или философия по поручению правительства — философии по поручению природы и человечества.
Дело в том, что прежде всего немецкое правительство не станет платить жалованья людям за то, чтобы они прямо или хотя бы косвенно противоречили тому, что̀, по его указу, возвещается со всех церковных кафедр поставленными им пасторами, или вероучителями: ибо такого рода противоречие, по мере своего воздействия, должно было бы подрывать значение названного более раннего института. Ведь, как известно, суждения устраняют друг друга контрастом не только противоречия, но и противоположности: например, суждению „роза красна“ противоречит не только суждение „она не красна“, но уже и сужде-
