ванный откровением. Я считаю, поэтому, ошибкой рационалистов, когда они в своих догматиках пытаются доказать бытие Божие иначе, чем в Писании: они не знают в своей невинности, как опасна эта забава. Философия, напротив, это — наука, и, как такая, она не имеет никаких символов веры: вот почему в ней ничего нельзя признавать существующим кроме того, что или прямо дано эмпирически, или доказано путем неоспоримых умозаключений. Правда, думали, что такие умозаключения уже давно имеются, когда Кант вывел мир из этого заблуждения и даже с такой несомненностью выяснил невозможность подобных доказательств, что с тех пор ни один философ в Германии не пытался предлагать их вновь. Но Кант имел на это полное право; мало того: он стяжал себе этим в высшей степени ценную заслугу, ибо теоретический догмат, позволяющий себе вместе с тем объявлять негодяем всякого, кто его не признает, конечно, вполне заслуживал, чтобы его подвергли наконец серьезному испытанию.
Итак, с упомянутыми quasi-аргументами дело обстоит следующим образом. Коль скоро действительность бытия Божия не может быть показана путем эмпирического убеждения, то ближайшим шагом было бы собственно выяснение его возможности, причем и здесь встретилось бы уже достаточно затруднений. Вместо того, однако, брались доказать даже его необходимость, т. е. выставить Бога как существо необходимое. Но необходимость, как я довольно часто разъяснял, всегда представляет собою не что иное, как зависимость какого-либо следствия от его основания, т. е. наступление или полагание следствий потому, что дано основание. Приходилось, следовательно, выбирать среди четырех указанных мною видов закона основания, и лишь два первые были найдены пригодными. Отсюда возникли два теологические доказательства, космологическое и онтологическое, одно — по закону основания становления (причины), другое — по закону основания познания. Первое, согласно с законом причинности, стремится представить необходимость бытия Божия физической, понимая мир как действие, долженствующее иметь свою причину. На помощь и опору этому космологическому доказательству было прибавлено потом доказательство физикотеологическое. Космологический аргумент всего сильнее выражен в вольфовской формулировке его, т. е. таким образом: „если что-либо существует, то существует и безусловно необходимое существо“, — разумея здесь или само данное, или первую из причин, вызвавших его к бытию. Последнее затем и принимается. Этот аргумент прежде всего имеет ту слабую сторону, что он является заключением от следствия к основанию, а за таким способом заключения уже логика отрицает всякое притязание на достоверность. Затем он игнорирует, что мы, как я часто указывал, лишь постольку можем мыслить что-либо
