ческое средство избиралось лишь как внешний носитель средства метафизического; иначе оно, очевидно, не могло бы иметь никакого отношения к предположенному эффекту; к средствам подобного рода следует отнести чужие слова, символические действия, начерченные фигуры, восковые изображения и т. п. И мы видим, что, сообразно упомянутому внутреннему чувству, то метафизическое, носителем чего было средство физическое, в конце концов неизменно признавали актом воли, который с ним и связывали. Весьма естественным поводом к этому служило то обстоятельство, что в движениях собственного тела ежеминутно наблюдали совершенно необъяснимое, — следовательно, очевидно-метафизическое влияние воли; и вот являлась мысль: почему же влиянию этому не распространяться и на другие тела? Найти путь к этому, уничтожить обособление, в котором находится воля во всяком индивидууме, достигнуть расширения непосредственной сферы воли за пределы собственного тела волящего, — такова была задача магии.
Однако, далеко было до того, чтобы эта основная мысль, из которой, по-видимому, и возникла магия в собственном смысле, непосредственно вошла в полное сознание людей и была признана in abstracto, — чтобы магия, таким образом, сейчас же поняла самое себя. Только у некоторых мыслящих и ученых писателей прошлых веков мы находим, как это я сейчас подтвержу цитатами, — находим ясную мысль о том, что в самой воле таится магическая сила и что странные знаки и действия, сопровождаемые бессмысленными словами, в которых видели заклинательные и подчиняющие средства против демонов, представляют собою не что иное, как орудия и фиксационные средства воли, в силу которых волевой акт, долженствующий иметь магическое действие, перестает быть простым желанием и переходит в дело, — получает (как говорит Парацельс) некое corpus, и в которых, с другой стороны, до известной степени сказывается и прямое заявление индивидуальной воли о том, что в данном случае она приобретает общее значение, — значение воли самой по себе. Ибо при всяком магическом акте, при симпатическом лечении и тому подобных процессах, внешнее действие (подчиняющее средство) является именно тем, чем при магнетизировании служат пассы, т. е., значит, не чем-либо существенным, а только орудием, — тем, посредством чего воля, которая одна представляет собою деятельное начало в собственном смысле, получает свое направление и фиксацию в телесном мире и переходит в реальность; вот почему без него в большинстве случаев и нельзя обойтись.
