Эта страница была вычитана
— 107 —
них людей к тому или иному поступку и даже вызывает у них неслыханнейшие судороги. Краткие сведения об этом сообщает, по-видимому, вполне добросовестно написанная брошюра: «Первый взгляд в мир магнетических чудес», Карла Шолля, 1853[1].
Другого рода подтверждением истины, о которой идет речь, может служить также и то, что́ в «Сообщениях о сомнамбуле Августе К., в Дрездене», 1843 г., говорит о себе на стр. 53 сама Августа К.: «Я находилась в полусне; брат мой собирался
- ↑ В 1854-м году я имел счастье видеть здесь [под „здесь“ Шопенгауэр разумеет Франкфурт-на-Майне. Примечание переводчика] необыкновенные действия в этом роде со стороны г. Регаццони из Бергамо; в них, несомненно, сказалась непосредственная, т. е., значит, магическая власть его воли над другими, и в подлинности их не могло оставаться сомнения ни у кого, за исключением разве тех лиц, которым природа совершенно отказала во всякой способности к восприятию патологических состояний: такие субъекты в самом деле бывают, — но из них нужно готовить юристов, духовных, купцов или солдат, только, ради Бога, не медиков: последствия были бы убийственны, так как в медицине диагноз составляет главное. — Регаццони мог находившуюся с ним в магнетическом контакте сомнамбулу произвольно повергать в полную каталепсию, и даже, когда она шла, а он стоял сзади нее, он одною волею, без жеста, опрокидывал ее навзничь. Он мог ее парализовать, ввергать в столбняк — с расширенными зрачками, полною бесчувственностью и несомненнейшими признаками вполне каталептического состояния. Одну даму из публики он заставил играть на фортепиано и затем, стоя в 15 шагах сзади нее, парализовал ее волей, сопровождаемой жестом, так что она не в состоянии была продолжать игру. Затем он поставил ее к колонне и приколдовал к ней, так что, несмотря на величайшие усилия, дама не могла тронуться с места. — По моему наблюдению, почти все его фокусы можно объяснить тем, что он изолирует спинной мозг от головного — или совершенно, причем тогда парализуются все чувствительные и двигательные нервы и наступает полная каталепсия, или же паралич поражает одни только двигательные нервы, — и тогда чувствительность остается, и голова сохраняет свое сознание, хотя тело имеет совершенно летаргический вид. Таким же точно образом действует и стрихнин: он поражает до полного столбняка, ведущего за собою смерть от апоплексии, одни двигательные нервы; чувствительные же нервы, а, следовательно, и сознание он оставляет нетронутыми. Регаццони достигает того же магическим влиянием своей воли. Момент упомянутой изоляции ясно заметен по некоторому своеобразному сотрясению, которое происходит в пациенте. Для ознакомления с опытами Регаццони и убеждения в их неоспоримой подлинности для каждого, кто не совсем лишен понимания органической природы, я рекомендую небольшое французское сочинение Л. А. Ф. Дюбура: „Antoine Regazzoni de Bergame à Francfort sur Mein“. Франкфурт, ноябрь 1854 г., 31 стр., 8°.
В „Journal du Magnétisme“, ed. Dupotet, от 25 августа 1856 г. в рецензии на сочинение „De la Catalepsie“, mémoire couronné, 1856, 4°, рецензент Морэн (Merin) говорит: „Большая часть характеристических признаков, отличающих каталепсию, может быть получена искусственно, и притом без всякой опасности, на магнетических субъектах, что́ и служит одним из наиболее обыкновенных опытов на магнетических сеансах“.Прибавление к 3-му изданию.
