в более высоком месте; т. е. того требует основание ее природы, или врожденный закон» (Y-king, ed. J. Mohl, Vol. I., р. 341).
Несомненно больше, чем лингвистическое значение, имеет следующая фраза Либиха на стр. 394-й его «Химии в ее приложении к земледелию»: «…возникает альдегид, который с такою же жадностью, как серная кислота, непосредственно соединяется с кислородом в уксусную кислоту»: это выражение показывает, что Либих глубоко понял и прочувствовал самую суть данного химического процесса. Также и в своей «Химии в приложении к физиологии» он говорит: «альдегид, который с великою жадностью притягивает из воздуха кислород». Если говоря об одном и том же явлении, он дважды употребляет названный термин, то делает он это, очевидно, не случайно, а потому, что только последний и соответствует предмету[1].
Таким образом, язык, этот наиболее непосредственный отпечаток наших мыслей, показывает, что мы принуждены мыслить всякое внутреннее побуждение как некоторое хотение; но никогда не приписывает он вещам также и познания. Такое, быть может, безусловное единогласие языков в данном пункте свидетельствует, что это не простая метафора, а что здесь находит себе выражение некоторое глубокое предчувствие сущности вещей.
В 1818-м году, когда появилось главное мое произведение, животный магнетизм еще только что завоевал себе право на су-
- ↑ Точно так же выражаются и французские химики, — например: „Очевидно, что металлы не все одинаково жадны к кислороду“… „Трудность восстановления металлических окислов должна непременно соответствовать чрезвычайной жадности чистого металла к кислороду“. (См. Paul de Remusat. La chimie à l’Exposition. L’Aluminium. В „Revue des deux Mondes“, 1855, стр. 649).
Уже Vaninus (De admirandis naturae arcanis, pag. 170) говорит: „ртуть скатывается шариками и в воде, подобно тому как скатывается она даже в опилках свинца; причем она не только не отскакивает от опилок (это против приведенного мнения Кардануса), но даже вбирает их, сколько может; то же, чего оно не в состоянии (подр., вобрать), она, как я думаю, оставляет против воли: по природе же своей она тяготеет к ним и поглощает их“. Это, очевидно, более, чем простой оборот речи: Ванинус самым решительным образом приписывает ртути некоторую волю. И так обстоит дело всюду: когда в физике и химии мы восходим к основным силам и к первым, дальше ни откуда уже не выводимым свойствам тел, то эти силы и свойства обозначаются выражениями, которые относятся к воле и ее проявлениям.Прибавление к 3-му изданию.
