Страница:Шопенгауэр. Полное собрание сочинений. Т. III (1910).pdf/1069

Эта страница была вычитана


— 920 —


§ 390.

Собирая однажды с ботанической целью травы под дубом, я нашел среди прочих трав растение одинаковой величины с ними, темной окраски, со свернувшимися листьями и прямым упругим стеблем. Когда я прикоснулся к нему, растение сказало мне твердым голосом: „Оставь меня! Я не трава, пригодная для твоего гербария, подобно тем остальным, которые по природе обречены на однолетнюю жизнь. Моя жизнь измеряется столетиями: я — маленький дуб“. Так и тот, влиянию которого суждено простираться на столетия, бывает в детстве, в юности, часто даже в зрелом возрасте, вообще в течение своей жизни, по-видимому, равен прочим и незначителен подобно им. Но пусть только наступит иная пора и найдутся люди понимающие! Он не умирает подобно прочим.

§ 391.

Я нашел какой-то полевой цветок, удивлялся его красоте, его совершенству во всех частях и воскликнул: „Но, ведь, никто не обращает внимания на все это великолепие расцвета в тебе и в тысячах тебе подобных, — мало того, часто никто и не смотрит на тебя“. Но цветок ответил: „Ты — дурак! Неужели ты думаешь, что я цвету для того, чтобы на меня смотрели? Я цвету для самого себя, а не для других, ибо мне это нравится: моя радость, мое наслаждение в том, что я цвету и живу“.

§ 392.

В те времена, когда земная поверхность состояла еще из однородной, ровной, гранитной коры и не было еще сколько-нибудь благоприятных условий для возникновения какого-либо живого существа, однажды утром взошло солнце. Вестница богов, Ирида, которая также прилетела туда по поручению Юноны, воскликнула солнцу, пролетая мимо: „Что тебе за охота всходить? Ведь, нет еще глаз, чтобы видеть тебя, нет Мемнонова столба, чтобы звучать!“ Ответом было: „Но я — солнце и всхожу, ибо я — солнце: пусть взирает на меня, кто может!“

§ 393.

Один прелестный, цветущий зеленью оазис посмотрел кругом себя и не увидел ничего, кроме пустыни; тщетно старался он разглядеть другой оазис. Тогда он разразился жалобами: „Я несчастный, заброшенный оазис! Я обречен на одиночество! Нигде не видно мне подобного! Нет даже нигде глаза, который смотрел бы на меня и радовался моим лугам, источникам, пальмовым деревьям и кустарни-