Какъ предъявлять къ вамъ, честнымъ, обвиненье
Въ томъ, что теперь я такъ томлюсь, стеня.
О, нѣтъ, я васъ совсѣмъ не обвиняю,
Одна дорога къ миру есть, я знаю,
Дорога полной правды, и по ней
Идете вы. Любовь дорогой ложной
Нерѣдко насъ ведетъ къ тоскѣ тревожной.
Но, если я подавленъ тьмой скорбей,
590 (А я подавленъ,—можно-ль отрекаться?),—
Чтобъ грудь святой природы запятнаться
Свирѣпымъ адомъ чувствъ моихъ могла,—
Душа моя согласья не дала;
Какъ тѣ, не поступилъ я, что въ презрѣньи
И въ ненависти думаютъ найти
Для раненаго сердца облегченье,
Сказавъ: «За злобу злобой заплати».
О, нѣтъ, кинжалъ не уврачуетъ рану,
Ее онъ только разрываетъ вновь.
600 Я не довѣрюсь этому обману,
Хоть обманула нѣжная любовь.
Все тотъ же я, исполненный довѣрья,
И сердце можетъ быть побѣждено,
Но пониманье чуждо суевѣрья,
И умъ не гибнетъ съ сердцемъ заодно.
Иначе все погибнетъ въ агоніи,
О, нѣтъ, я крикомъ не сольюсь съ толпой,
Молчаньемъ не признаю тиранніи,
Забвенья не хочу въ мечтѣ слѣпой.
610 Я не хочу минутнаго забвенья
Въ какомъ-нибудь безуміи, что тутъ,
Среди людей, зовутъ порывомъ мщенья,
И честолюбьемъ, выгодой зовутъ.
Чужда мнѣ грубость жадныхъ помышленій,
Какъ тѣ, что были казнью для меня,
И сладострастья, алчности ступени,
Съ своимъ сверканьемъ дымнаго огня.
Нагромоздись скорѣе надо мною,
О, ты, могильный прахъ! А до тѣхъ поръ
Как предъявлять к вам, честным, обвиненье
В том, что теперь я так томлюсь, стеня.
О, нет, я вас совсем не обвиняю,
Одна дорога к миру есть, я знаю,
Дорога полной правды, и по ней
Идете вы. Любовь дорогой ложной
Нередко нас ведет к тоске тревожной.
Но, если я подавлен тьмой скорбей,
590 (А я подавлен, — можно ль отрекаться?), —
Чтоб грудь святой природы запятнаться
Свирепым адом чувств моих могла, —
Душа моя согласья не дала;
Как те, не поступил я, что в презреньи
И в ненависти думают найти
Для раненого сердца облегченье,
Сказав: «За злобу злобой заплати».
О, нет, кинжал не уврачует рану,
Ее он только разрывает вновь.
600 Я не доверюсь этому обману,
Хоть обманула нежная любовь.
Всё тот же я, исполненный доверья,
И сердце может быть побеждено,
Но пониманье чуждо суеверья,
И ум не гибнет с сердцем заодно.
Иначе всё погибнет в агонии,
О, нет, я криком не сольюсь с толпой,
Молчаньем не признаю тирании,
Забвенья не хочу в мечте слепой.
610 Я не хочу минутного забвенья
В каком-нибудь безумии, что тут,
Среди людей, зовут порывом мщенья,
И честолюбьем, выгодой зовут.
Чужда мне грубость жадных помышлений,
Как те, что были казнью для меня,
И сладострастья, алчности ступени,
С своим сверканьем дымного огня.
Нагромоздись скорее надо мною,
О, ты, могильный прах! А до тех пор
