Страница:Шелли. Полное собрание сочинений. том 2. 1904.djvu/26

собственной страны, была для меня, какъ внѣшняя природа, страстью и наслажденіемъ. Таковы источники, изъ которыхъ я извлекъ матеріалы для сценической обстановки моей Поэмы. Я разсматривалъ Поэзію въ самомъ широкомъ ея смыслѣ: я читалъ Поэтовъ, и Историковъ, и Метафизиковъ^[1], сочиненія которыхъ были мнѣ доступны; я смотрѣлъ на прекрасную и величественную панораму земли, какъ на общій источникъ тѣхъ элементовъ, соединять которые въ одно цѣлое и различнымъ образомъ сочетать—есть удѣлъ Поэта. Однако, опытъ и чувства, мною указываемыя, сами по себѣ не дѣлаютъ еще людей Поэтами, а только предуготовляютъ ихъ, чтобы они могли быть слушателями поэтовъ существующихъ. Насколько я буду признанъ обладателемъ этой другой, болѣе существенной, принадлежности Поэзіи, способности пробуждать въ другихъ ощущенія, подобныя тѣмъ, что оживляютъ мое собственное сердце, этого, говоря чистосердечно, я совершенно не знаю; и объ этомъ я, съ полной готовностью покориться, буду судить по впечатлѣнію, произведенному на тѣхъ, къ кому я теперь обращаюсь.

Какъ я уже говорилъ, я старался избѣгнуть подражанія какому-либо изъ современныхъ стилей. Но между всѣми писателями какой-либо данной эпохи должно быть извѣстное сходство, не зависящее отъ ихъ собственной воли. Они не могутъ уклониться отъ подчиненія общему вліянію, проистекающему изъ безконечнаго сочетанія обстоятельствъ, относящихся къ эпохѣ, въ которую они живутъ, хотя каждый изъ нихъ до извѣстной степени является созидателемъ того самаго вліянія, которымъ проникнуто все его существо. Такимъ образомъ, трагическіе поэты эпохи Перикла; Итальянскіе возродители древняго знанія; могучіе умы нашей собственной страны, наслѣдовавшіе Реформаціи, переводчики Библіи, Шекспиръ, Эдмундъ Спенсеръ, драматурги Елизаветинской эпохи, и Лордъ Бэконъ^[2]; болѣе холодныя души слѣдующаго періода;—всѣ они имѣютъ сходство между собою, хотя они отличаются другъ отъ друга. При такомъ порядкѣ вещей Фордъ не болѣе можетъ быть названъ подражателемъ Шекспира, чѣмъ Шекспиръ подражателемъ Форда. Между двумя этими людьми было, можетъ быть, немного другихъ точекъ сопри-

1. Въ этомъ смыслѣ въ созданіи вымысла можетъ быть извѣстное усовершенствованіе, несмотря на нерѣдкое утвержденіе защитниковъ человѣческаго преуспѣянія, будто этотъ терминъ, усовершенствованіе, примѣнимъ только къ наукѣ.
2. Мильтонъ стоитъ одиноко въ эпохѣ, которую онъ озарилъ.

Тот же текст в современной орфографии

собственной страны, была для меня, как внешняя природа, страстью и наслаждением. Таковы источники, из которых я извлек материалы для сценической обстановки моей Поэмы. Я рассматривал Поэзию в самом широком её смысле: я читал Поэтов, и Историков, и Метафизиков^[1], сочинения которых были мне доступны; я смотрел на прекрасную и величественную панораму земли, как на общий источник тех элементов, соединять которые в одно целое и различным образом сочетать — есть удел Поэта. Однако, опыт и чувства, мною указываемые, сами по себе не делают еще людей Поэтами, а только предуготовляют их, чтобы они могли быть слушателями поэтов существующих. Насколько я буду признан обладателем этой другой, более существенной, принадлежности Поэзии, способности пробуждать в других ощущения, подобные тем, что оживляют мое собственное сердце, этого, говоря чистосердечно, я совершенно не знаю; и об этом я, с полной готовностью покориться, буду судить по впечатлению, произведенному на тех, к кому я теперь обращаюсь.

Как я уже говорил, я старался избегнуть подражания какому-либо из современных стилей. Но между всеми писателями какой-либо данной эпохи должно быть известное сходство, не зависящее от их собственной воли. Они не могут уклониться от подчинения общему влиянию, проистекающему из бесконечного сочетания обстоятельств, относящихся к эпохе, в которую они живут, хотя каждый из них до известной степени является созидателем того самого влияния, которым проникнуто всё его существо. Таким образом, трагические поэты эпохи Перикла; Итальянские возродители древнего знания; могучие умы нашей собственной страны, наследовавшие Реформации, переводчики Библии, Шекспир, Эдмунд Спенсер, драматурги Елизаветинской эпохи, и Лорд Бэкон^[2]; более холодные души следующего периода; — все они имеют сходство между собою, хотя они отличаются друг от друга. При таком порядке вещей Форд не более может быть назван подражателем Шекспира, чем Шекспир подражателем Форда. Между двумя этими людьми было, может быть, немного других точек сопри-

1. В этом смысле в создании вымысла может быть известное усовершенствование, несмотря на нередкое утверждение защитников человеческого преуспеяния, будто этот термин, усовершенствование, применим только к науке.
2. Мильтон стоит одиноко в эпохе, которую он озарил.