Къ стр. 44.
О Фанни Годвинъ.
Фанни, сестра Мэри, была дочерью Мари Вульстонкрафтъ и нѣкоего Имлэя; она была усыновлена Годвиномъ. Когда Мэри и Клэръ покинули домъ Годвина, она осталась совершенно одинокой, и жизнь ея была совершенно безрадостной, такъ какъ Годвинъ не отличался особенной нѣжностью, а его жена была грубая и вздорная особа. Есть основанія думать, хотя нѣтъ возможности утверждать, что она любила Шелли, безъ взаимности. Какъ бы то ни было, ея нѣжность и ея тонкая впечатлительность, нашедшія художественное выраженіе въ письмахъ, были для нея не отрадой, а невыносимымъ бременемъ; уѣхавъ въ уединенный городъ Свансію, она выпила флаконъ раствора опія, и ушла изъ жизни безъ слова упрека, какъ умираютъ цвѣты.
К стр. 44.
О Фанни Годвин.
Фанни, сестра Мэри, была дочерью Мари Вульстонкрафт и некоего Имлэя; она была усыновлена Годвином. Когда Мэри и Клэр покинули дом Годвина, она осталась совершенно одинокой, и жизнь её была совершенно безрадостной, так как Годвин не отличался особенной нежностью, а его жена была грубая и вздорная особа. Есть основания думать, хотя нет возможности утверждать, что она любила Шелли, без взаимности. Как бы то ни было, её нежность и её тонкая впечатлительность, нашедшие художественное выражение в письмах, были для неё не отрадой, а невыносимым бременем; уехав в уединенный город Свансию, она выпила флакон раствора опия, и ушла из жизни без слова упрека, как умирают цветы.
Къ стр. 45.
Блаженныхъ сновъ ушла звѣзда.
Черезъ нѣсколько недѣль послѣ смерти Фанни Годвинъ Шелли постигъ другой тяжелый ударъ: его первая жена, Гарріэтъ, къ которой онъ никогда не переставалъ относиться дружески, утопилась въ Лондонѣ, въ the Serpentine-river. Врядъ ли можно винить въ этомъ Шелли. Какъ могъ онъ жить съ ней, когда между ними не было больше любви? Его душа была слишкомъ правдива, быть можетъ, даже неизбѣжно-безпощадна благодаря своей чрезмѣрной чистотѣ и правдивости. Онъ любилъ Мэри Годвинъ, и у Гарріэтъ была другая любовь. Вѣроятной непосредственной причиной самоубійства Гарріэтъ было то, что этотъ другой, кого она любила, безжалостно бросилъ ее. Во всякомъ случаѣ, вся эта исторія производитъ тяжелое впечатлѣніе. Насколько тяжелѣе было впечатлѣніе, которое она должна была оставить въ душѣ Шелли, хотя бы онъ и не чувствовалъ вины! Двѣ эти смерти такъ повліяли на него, что самая его внѣшность измѣнилась. Указанное стихотвореніе, также какъ слѣдующее, Смерть, вызваны однимъ изъ настроеній, этимъ обусловленныхъ.
К стр. 45.
Блаженных снов ушла звезда.
Через несколько недель после смерти Фанни Годвин Шелли постиг другой тяжелый удар: его первая жена, Гарриэт, к которой он никогда не переставал относиться дружески, утопилась в Лондоне, в the Serpentine-river. Вряд ли можно винить в этом Шелли. Как мог он жить с ней, когда между ними не было больше любви? Его душа была слишком правдива, быть может, даже неизбежно-беспощадна благодаря своей чрезмерной чистоте и правдивости. Он любил Мэри Годвин, и у Гарриэт была другая любовь. Вероятной непосредственной причиной самоубийства Гарриэт было то, что этот другой, кого она любила, безжалостно бросил ее. Во всяком случае, вся эта история производит тяжелое впечатление. Насколько тяжелее было впечатление, которое она должна была оставить в душе Шелли, хотя бы он и не чувствовал вины! Две эти смерти так повлияли на него, что самая его внешность изменилась. Указанное стихотворение, также как следующее, Смерть, вызваны одним из настроений, этим обусловленных.
Къ стр. 47.
Крылья облаковъ.
Въ подлинникѣ не крылья облаковъ, а колесница облака, a chariot of cloud,—античный образъ, близкій англійскому воспріятію и хорошо укладывающійся въ англійскій стихъ, но совершенно чуждый воспріятію
К стр. 47.
Крылья облаков.
В подлиннике не крылья облаков, а колесница облака, a chariot of cloud, — античный образ, близкий английскому восприятию и хорошо укладывающийся в английский стих, но совершенно чуждый восприятию
