Отъ пороха отяжелѣвъ, со мною
Взлетѣлъ подкопъ, и я былъ вскинутъ въ воздухъ,
Ошеломленный, на-земь я упалъ,
И кровь, и мозгъ, и члены грудой
Лежали всюду близь меня,
А я лишь обожженъ былъ этимъ взрывомъ.
«Гигантъ стальною палицей меня
Ударилъ, объ меня она сломилась.
Палачъ передо мной калѣкой сталъ,
Онъ вывихнулъ убійственныя руки;
И тигровые зубы притупились,
И въ циркѣ жадный левъ меня не тронулъ.
Я жилъ межь ядовитыхъ змѣй, хватался
За красный гребень страшнаго дракона,
И жалила змѣя, не отравляя,
И мучимъ былъ дракономъ я—напрасно.
«И сталъ я надъ тиранами смѣяться,
Сказалъ Нерону: Жадная собака!
Сказалъ Христьерну: Жадная собака!
Сказалъ въ лицо Мулею Измаилу:
Ты жадная собака! Но тираны
Меня, терзая въ пыткахъ, не убили.
«А! жить, и быть безсильнымъ умереть!
Знать трудность жизни и не знать покоя.
Влачить, изъ праха созданное, тѣло,
Исполненное смрада и недуговъ.
Тысячелѣтья видѣть мигъ за мигомъ
Чудовище-кошмаръ Одно-и-Тоже.
И жирное прожорливое Время
Дѣтей рождая, всѣхъ ихъ поглощаетъ.
А! жить, и быть безсильнымъ умереть!
Ты, страшный мститель, тамъ, на небѣ.