Среди стволовъ столпившихся деревьевъ,
Медлительно взошелъ на небеса
Пылающій, широкій, круглый мѣсяцъ,
И звѣзды засвѣтились въ высотѣ.—
30 «Не странно-ль, Изабель», сказалъ влюбленный,
«Я никогда еще не видѣлъ солнца.
«Придемъ сюда съ тобою завтра утромъ,
«Ты будешь на него глядѣть со мной».
Въ ту ночь они, въ любви и въ снѣ блаженномъ,
35 Смѣшались; но когда настало утро,
Увидѣла она, что милый мертвъ.
О, пусть никто не думаетъ, что этотъ
Ударъ—Господь послалъ изъ милосердья!
Она не умерла, не потеряла
40 Разсудка, но жила такъ, годъ за годомъ,—
По истинѣ я думаю теперь,
Терпѣніе ея, и то, что грустно
Она могла порою улыбаться,
И что она тогда не умерла,
45 А стала жить, чтобъ съ кротостью лелѣять
Больного престарѣлаго отца,
Все это было у нея безумьемъ,
Когда безумье—быть не такъ, какъ всѣ.
Ее увидѣть только—было сказкой,
50 Измысленной утонченнѣйшимъ бардомъ,
Чтобъ размягчить суровыя сердца
Въ нѣмой печали, создающей мудрость;
Ея рѣсницы выпали отъ слезъ,
Лицо и губы были точно что-то,
55 Что умерло,—такъ безнадежно блѣдны;
А сквозь изгибно-вьющіяся жилки,
И сквозь суставы исхудалыхъ рукъ,
Былъ видѣнъ красноватый свѣтъ полудня.
Склепъ сущности твоей, умершей въ жизни,
60 Гдѣ днемъ и ночью духъ скорбитъ безсонный,
Вотъ все, что отъ тебя теперь осталось,
Несчастное, погибшее дитя!
Среди стволов столпившихся деревьев,
Медлительно взошёл на небеса
Пылающий, широкий, круглый месяц,
И звёзды засветились в высоте. —
30 «Не странно ль, Изабель», сказал влюблённый,
«Я никогда ещё не видел солнца.
Придём сюда с тобою завтра утром,
Ты будешь на него глядеть со мной».
В ту ночь они, в любви и в сне блаженном,
35 Смешались; но когда настало утро,
Увидела она, что милый мёртв.
О, пусть никто не думает, что этот
Удар — Господь послал из милосердья!
Она не умерла, не потеряла
40 Рассудка, но жила так, год за годом, —
Поистине я думаю теперь,
Терпение её, и то, что грустно
Она могла порою улыбаться,
И что она тогда не умерла,
45 А стала жить, чтоб с кротостью лелеять
Больного престарелого отца,
Всё это было у неё безумьем,
Когда безумье — быть не так, как все.
Её увидеть только — было сказкой,
50 Измысленной утонченнейшим бардом,
Чтоб размягчить суровые сердца
В немой печали, создающей мудрость;
Её ресницы выпали от слёз,
Лицо и губы были точно что-то,
55 Что умерло, — так безнадежно бледны;
А сквозь изгибно-вьющиеся жилки,
И сквозь суставы исхудалых рук,
Был виден красноватый свет полудня.
Склеп сущности твоей, умершей в жизни,
60 Где днём и ночью дух скорбит бессонный,
Вот всё, что от тебя теперь осталось,
Несчастное, погибшее дитя!
