Мы точно облака вокругъ луны полночной.
О, какъ они спѣшатъ, горятъ, дрожатъ всегда,
Пронзаютъ темноту!—но гаснетъ свѣтъ непрочный,
Ихъ поглотила ночь и нѣтъ отъ нихъ слѣда.
5 Какъ позабытыя мы арфы: ладъ ихъ струнный
Разстроенъ и даетъ измѣнчивый отвѣтъ.
На ровный вздохъ вѣтровъ, при той же ласкѣ лунной,
Вторичныхъ трепетовъ, такихъ, какъ первыхъ, нѣтъ.
Мы спимъ.—У сна есть власть намъ отравить дремоту.
10 Встаемъ.—Одна мечта гнететъ насъ цѣлый день;
Лелѣемъ-ли мы смѣхъ, лелѣемъ-ли заботу,
Хранимъ-ли свѣтъ въ душѣ, или печаль и тѣнь:
Нѣтъ выхода для насъ!—Все къ гибели стремится,
Какъ полонъ день минутъ, такъ жизнь измѣнъ полна:
15 Съ грядущимъ прошлое не можетъ здѣсь сравниться,
Лишь неизмѣнна здѣсь Измѣнчивость одна.
Мы точно облака вокруг луны полночной.
О, как они спешат, горят, дрожат всегда,
Пронзают темноту! — но гаснет свет непрочный,
Их поглотила ночь и нет от них следа.
5 Как позабытые мы арфы: лад их струнный
Расстроен и даёт изменчивый ответ.
На ровный вздох ветров, при той же ласке лунной,
Вторичных трепетов, таких, как первых, нет.
Мы спим. — У сна есть власть нам отравить дремоту.
10 Встаём. — Одна мечта гнетёт нас целый день;
Лелеем ли мы смех, лелеем ли заботу,
Храним ли свет в душе, или печаль и тень:
Нет выхода для нас! — Всё к гибели стремится,
Как полон день минут, так жизнь измен полна:
15 С грядущим прошлое не может здесь сравниться,
Лишь неизменна здесь Изменчивость одна.
