25 И ближе, вплоть у самой влаги зыбкой,
Скользившей и качавшейся едва,
Кувшинки раскрывалися съ улыбкой,
Рѣчной глазокъ, и шпажная трава,
Обнялся дубъ зеленый съ ивой гибкой,
30 Смѣшалась ихъ влюбленная листва,
И лиліи своею бѣлизною
Какъ будто имъ свѣтили надъ волною.
Мнѣ чудилось, что я связалъ букетъ
Изъ этихъ изумрудныхъ привидѣній,
35 И жилъ, дышалъ обманчивый ихъ цвѣтъ,
Мѣнялись краски призрачныхъ растеній,
Питомцевъ—отошедшихъ прошлыхъ лѣтъ,
Любимцевъ—ускользающихъ Мгновеній.
Вдругъ сердце сжалось чувствомъ пустоты:
40 Кому отдамъ я лучшіе цвѣты?
25 И ближе, вплоть у самой влаги зыбкой,
Скользившей и качавшейся едва,
Кувшинки раскрывалися с улыбкой,
Речной глазок, и шпажная трава,
Обнялся дуб зелёный с ивой гибкой,
30 Смешалась их влюблённая листва,
И лилии своею белизною
Как будто им светили над волною.
Мне чудилось, что я связал букет
Из этих изумрудных привидений,
35 И жил, дышал обманчивый их цвет,
Менялись краски призрачных растений,
Питомцев — отошедших прошлых лет,
Любимцев — ускользающих Мгновений.
Вдруг сердце сжалось чувством пустоты:
40 Кому отдам я лучшие цветы?
