145 И свирѣпые вѣтры погружаются въ сны,
Убаюканы качкой монотонной волны
И продольнымъ сіяньемъ колыбельныхъ зыбей;
А вверху, разгораясь въ яркой славѣ своей,
Златоцвѣтнымъ туманомъ, еще страшный на видъ,
150 Сумракъ тучъ отшумѣвшихъ блескомъ солнца горитъ.
Волны, скучившись, видятъ высоко надъ собой
Углубленный, спокойный, сводъ небесъ голубой,
И, какъ страсти, пожаромъ запылавши въ крови,
Утихаютъ предъ взоромъ свѣтлоликой Любви,
155 Такъ, увидѣвши ясный голубой небосводъ,
Легкой зыбью трепещетъ успокоенность водъ.
Смотрятъ Анды и Атласъ,—между ними, свѣтла,
Темносиняя влага протянулась, легла,
Острова, и утесы, тѣни чаекъ морскихъ,
160 Все воздушно и нѣжно, міръ какъ будто притихъ.
Міръ воды чуть трепещетъ. Гдѣ-жь корабль? На волнѣ,
Гдѣ онъ въ водномъ провалѣ медлитъ, точно во снѣ,
Тигръ—въ чудовищной схваткѣ съ водяною змѣей.
Паръ и пѣна отъ стычки, взрывъ родя надъ водой,
165 Сонмомъ радугъ пятнаютъ свѣтлый воздухъ, и въ плескъ
Вмѣшанъ звукъ отъ хрустѣнья, сильны кости, но трескъ
Въ нихъ рождаютъ объятья смертоносной змѣи,
Развернувшей всѣ звенья и сплетенья свои,
И шипѣніе крови, изъ змѣиныхъ боковъ,
170 Что подъ лапами тигра брызжетъ въ пѣну валовъ,
Слито съ свистомъ и всплескомъ,—точно страшный снарядъ
Влагу съ вѣтромъ бросаетъ и впередъ и назадъ,
Ихъ какъ жерновомъ мелетъ, превращая ихъ въ звукъ,
Что ползетъ сколопендрой въ океанѣ вокругъ.
175 Голубая акула въ голубой глубинѣ
Въ ожиданьи застыла, медлитъ словно во снѣ,
Плавники распростерла, побѣдителя ждетъ,
Какъ нѣмая гробница въ неподвижности водъ.
И, увидѣвши тигра въ безднѣ водъ; какъ въ гробу,
180 Братъ его поспѣшаетъ встрѣтить ту же судьбу.
Приближается шлюпка, и двѣнадцать гребцовъ
Острый киль устремляютъ межь соленыхъ валовъ.
145 И свирепые ветры погружаются в сны,
Убаюканы качкой монотонной волны
И продольным сияньем колыбельных зыбей;
А вверху, разгораясь в яркой славе своей,
Златоцветным туманом, ещё страшный на вид,
150 Сумрак туч отшумевших блеском солнца горит.
Волны, скучившись, видят высоко над собой
Углублённый, спокойный, свод небес голубой,
И, как страсти, пожаром запылавши в крови,
Утихают пред взором светлоликой Любви,
155 Так, увидевши ясный голубой небосвод,
Лёгкой зыбью трепещет успокоенность вод.
Смотрят Анды и Атлас, — между ними, светла,
Тёмно-синяя влага протянулась, легла,
Острова, и утёсы, тени чаек морских,
160 Всё воздушно и нежно, мир как будто притих.
Мир воды чуть трепещет. Где ж корабль? На волне,
Где он в водном провале медлит, точно во сне,
Тигр — в чудовищной схватке с водяною змеёй.
Пар и пена от стычки, взрыв родя над водой,
165 Сонмом радуг пятнают светлый воздух, и в плеск
Вмешан звук от хрустенья, сильны кости, но треск
В них рождают объятья смертоносной змеи,
Развернувшей все звенья и сплетенья свои,
И шипение крови, из змеиных боков,
170 Что под лапами тигра брызжет в пену валов,
Слито с свистом и всплеском, — точно страшный снаряд
Влагу с ветром бросает и вперёд и назад,
Их как жерновом мелет, превращая их в звук,
Что ползёт сколопендрой в океане вокруг.
175 Голубая акула в голубой глубине
В ожиданьи застыла, медлит словно во сне,
Плавники распростёрла, победителя ждёт,
Как немая гробница в неподвижности вод.
И, увидевши тигра в бездне вод; как в гробу,
180 Брат его поспешает встретить ту же судьбу.
Приближается шлюпка, и двенадцать гребцов
Острый киль устремляют меж солёных валов.
