Страница:Шарль Бодлер - Цветы зла.pdf/15

Эта страница не была вычитана


продажу—чего они вполнѣ заслуживали—за произведенія самыхъ знаменитыхъ художниковъ для того, чтобъ сбыть ихъ богатымъ любителямъ, ничего отъ этого не потерявшимъ. Feuchères, помимо таланта ваятеля, обладалъ невѣроятной способностью къ подражанію, и ни одинъ актеръ не воплощалъ такъ типа, какъ онъ. Онъ сочинилъ комическіе діалоги сержанта Бридэ съ fusilier Питу; число діалоговъ удивительно возросло, и они до сихъ поръ еще вызываютъ неудержимый смѣхъ.

Feuchères умеръ первый, и изъ четырехъ художниковъ, собравшихся въ тотъ день въ салонѣ отеля Ріmodan, живъ только я одинъ.

Полулежа на канапе и облокотясь на подушку съ неподвижностью, къ которой ее пріучила професія натурщицы, Магух въ бѣломъ платьѣ, причудливо усѣянномъ красными кружевами, подобно мелкимъ капелькамъ крови, разсѣянно слушала парадоксы Бодлэра, не выражая ни малѣйшаго удивленія на своемъ лицѣ чистѣйшаго восточнаго типа; она играла кольцами, украшавшими пальцы ея рукъ, столь же совершенныхъ, какъ и ея тѣло, красота котораго сохранилась навсегда благодаря слѣпкамъ.

Около окна „La femme аu serpent“ (лучше не называть ее здѣсь ея настоящимъ именемъ), бросивъ на кресло свою накидку изъ чернаго кружева и восхитительнѣйшую маленькую шляпку, какую когда-либо сооружала Lucy Hocquet или m-me Baudrand, встряхивала свои чудные темно-рыжіе волосы, еще совсѣмъ сырые—она пріѣхала прямо изъ школы плаванія, и отъ всего ея тѣла, задрапированнаго кисеей, исходилъ, какъ отъ наяды, свѣжій запахъ купанья. Взглядомъ и улыбкой она поощряла турниръ рѣчей и время отъ времени бросала въ него и свое слово, то насмѣшливое, то одобрительное, и словесная борьба возгоралась снова.

Прошли они, эти дивные часы досуга, когда поэты, художники и прекрасныя женщины собирались поговорить объ искусствѣ, литературѣ и любви, какъ во времена Бокачіо. Время, смерть, властныя обстоятельства жизни раздѣлили эти кружки людей, собиравшихся по взаимной симпатіи, но воспоминаніе о нихъ дорого каждому, кто имѣлъ счастіе участвовать въ нихъ, и невольная нѣжная грусть овладѣваетъ мною, когда я пишу эти строки.