XVII
НАКАЗАНІЕ ГОРДОСТИ
Въ вѣкъ Теологіи, когда она взросла,
Какъ сѣть цвѣтущая, и землю оплела,
(Гласитъ преданіе) жилъ докторъ знаменитый.
Онъ свѣтъ угаснувшій, въ бездонной тьмѣ сокрытый,
На днѣ погибшихъ душъ чудесно вновь зажегъ,
И горній путь предъ нимъ таинственно пролегъ,
Путь райскихъ радостей и почестей небесныхъ
Въ обитель чистыхъ душъ и духовъ безтѣлесныхъ.
Но высота небесъ для гордыхъ душъ страшна,
И въ душу гордую вселился Сатана:
„Исусъ—вскричалъ мудрецъ—ты мною возвеличенъ,
И мною жъ будешь ты низвергнутъ, обезличенъ:
Съ твоею славою ты свой сравняешь стыдъ,—
Какъ видъ зародыша, смѣшонъ твой станетъ видъ!“
Вскричалъ—и въ тотъ же мигъ сломился духъ упорный,
И солнца свѣтлый ликъ вдругъ крепъ задернулъ черный,
И вдругъ въ его мозгу хао(!)съ заклокоталъ;
Затихъ померкшій храмъ, гдѣ нѣкогда блисталъ
Торжественный обрядъ святыхъ великолѣпій;
Теперь все тихо въ немъ, на вѣкъ замкнутомъ склепѣ.
И онъ съ тѣхъ поръ вездѣ блуждаетъ, словно песъ;
Не видя ничего вокругъ, слѣпой отъ слезъ
Блуждая по лугамъ, на вѣкъ лишенный свѣта,
Не отличаетъ онъ въ бреду зимы отъ лѣта,
Ненужный никому и мерзостный для всѣхъ,
У злыхъ дѣтей однихъ будя веселый смѣхъ.
