къ себѣ[1], встрѣтилъ привѣтствіями на счетъ хорошо исполняемой имъ должности, спрашивалъ о состояніи Дома и наконецъ предложилъ вопросъ, довольно затруднительный: „Кто зажегъ Москву, Рускіе или Французы?“—Прямодушный и смѣлый Начальникъ отвѣчалъ: Жгли и Французы. „Неправда!—сказалъ Наполеонъ съ сердцемъ—одни Рускіе.“ но удержалъ гнѣвъ свой, и разстался съ Начальникомъ ласково. Такъ щастлива была минута ихъ свиданія!
- ↑ Черезъ Секретаря своего, который послѣ учтивостей, сказанныхъ имъ отъ Императора, вдругъ разсмѣялся, и окончилъ рѣчь свою на Рускомъ языкѣ. Начальникъ удивился и не зналъ, что подумать. Но посолъ вывелъ его изъ недоумѣнія, назвавъ себя по имени и напомнивъ ему о времени и обстоятельствахъ знакомства ихъ. Это былъ всѣмъ намъ извѣстный путешественникъ Делорнъ, жившій передъ симъ лѣтъ за восемь въ Москвѣ довольно долго, и учившійся поруски очень прилѣжно. Онъ сказалъ при этомъ случаѣ, что правительство Французское посылаетъ всюду подобныхъ путешественниковъ учиться въ особенности языкамъ.
к себе[1], встретил приветствиями насчёт хорошо исполняемой им должности, спрашивал о состоянии Дома и наконец предложил вопрос, довольно затруднительный: «Кто зажёг Москву, русские или французы?» — Прямодушный и смелый Начальник отвечал: Жгли и французы. «Неправда! — сказал Наполеон с сердцем — одни русские.» но удержал гнев свой, и расстался с Начальником ласково. Так счастлива была минута их свидания!
- ↑ Через Секретаря своего, который после учтивостей, сказанных им от Императора, вдруг рассмеялся, и окончил речь свою на русском языке. Начальник удивился и не знал, что подумать. Но посол вывел его из недоумения, назвав себя по имени и напомнив ему о времени и обстоятельствах знакомства их. Это был всем нам известный путешественник Делорн, живший перед сим лет за восемь в Москве довольно долго, и учившийся по-русски очень прилежно. Он сказал при этом случае, что правительство французское посылает всюду подобных путешественников учиться в особенности языкам.
