Сомнѣній ядъ—иль разобью,
Въ безсильи скрипку я свою…
Онъ кончилъ. Слышались рыданья
80 Въ толпѣ; глубокое молчанье
На мигъ настало, но потомъ—
Рукоплесканій страшный громъ
Потрясъ театръ—неудержимо
Все къ сценѣ двинулось толпой.
85 И, увлекая за собой
Отца… раскаяньемъ томима,
Въ порывѣ горя и стыда—
Княжна рвалась теперь туда…
Къ нему… на сцену… Ради Бога!..
90 Но что за странная тревога?
Всѣ суетятся, всѣ бѣгутъ…
Какой-то врачъ!.. Зачѣмъ онъ тутъ?..
О пропустите!..
Какъ въ туманѣ,
95 Предъ ней мелькнуло на диванѣ
Его лицо… да, это онъ…
Онъ спитъ… какой глубокій сонъ!..
Тѣнь думы строгой, величавой
Въ его чертахъ… и хоръ похвалъ,
100 Все упоенье первой славы—
Ненужны… Занавѣсъ упалъ…
Онъ кончилъ пьесу… доигралъ!..
- 1884 г.
Сомнений яд — иль разобью,
В бессильи скрипку я свою…
Он кончил. Слышались рыданья
80 В толпе; глубокое молчанье
На миг настало, но потом —
Рукоплесканий страшный гром
Потряс театр — неудержимо
Всё к сцене двинулось толпой.
85 И, увлекая за собой
Отца… раскаяньем томима,
В порыве горя и стыда —
Княжна рвалась теперь туда…
К нему… на сцену… Ради Бога!..
90 Но что за странная тревога?
Все суетятся, все бегут…
Какой-то врач!.. Зачем он тут?..
О пропустите!..
Как в тумане,
95 Пред ней мелькнуло на диване
Его лицо… да, это он…
Он спит… какой глубокий сон!..
Тень думы строгой, величавой
В его чертах… и хор похвал,
100 Всё упоенье первой славы —
Ненужны… Занавес упал…
Он кончил пьесу… доиграл!..
- 1884 г.
