Кого преслѣдуетъ и гонитъ нищета.
25 Проклятіе тебѣ! Проклятіе отнынѣ
И во вѣки вѣковъ въ слѣпой твоей гордынѣ!
Здѣсь у воротъ твоихъ, о мѣдный ихъ замокъ
Швырнулъ я данный мнѣ съ презрѣніемъ кусокъ.
Кого преследует и гонит нищета.
25 Проклятие тебе! Проклятие отныне
И во веки веков в слепой твоей гордыне!
Здесь у ворот твоих, о медный их замо́к
Швырнул я данный мне с презрением кусок.
Такъ какъ ударами и топора, и лома
Разрушена стѣна покинутаго дома—
(Да поростутъ травой развалины его!)
И такъ какъ тѣнью сталъ себя я самого,
5 А злая ненависть и гнѣвъ неправосудный,
Изгнанье мрачное и путь скитальца трудный
Двойнымъ перстомъ своимъ указываютъ мнѣ,
И такъ какъ лишній я въ судѣ и на войнѣ
И вырванъ у меня мой добрый мечъ съ вѣсами,—
10 Спѣшу я бѣлыя сандаліи обуть
И съ чернымъ посохомъ иду въ далекій путь.
Не возвратятъ меня мольбами и слезами.
О боги правые! Да будетъ огражденъ
Неблагодарный край отъ бѣдствія и горя!
15 Жестоко имъ въ пяту я нынѣ уязвленъ,
Прекраснѣй городовъ—просторъ лѣсовъ и моря.
Съ корнями вырванный и бурею гонимъ,
Увижу я зарю съ закатомъ золотымъ:
Она во тьмѣ моей послужитъ утѣшеньемъ.
20 А если злобный рокъ меня съ ожесточеньемъ,
Не перестанетъ вновь преслѣдовать и тамъ—
Так как ударами и топора, и лома
Разрушена стена покинутого дома —
(Да порастут травой развалины его!)
И так как тенью стал себя я самого,
5 А злая ненависть и гнев неправосудный,
Изгнанье мрачное и путь скитальца трудный
Двойным перстом своим указывают мне,
И так как лишний я в суде и на войне
И вырван у меня мой добрый меч с весами, —
10 Спешу я белые сандалии обуть
И с чёрным посохом иду в далёкий путь.
Не возвратят меня мольбами и слезами.
О боги правые! Да будет ограждён
Неблагодарный край от бедствия и горя!
15 Жестоко им в пяту я ныне уязвлён,
Прекрасней городов — простор лесов и моря.
С корнями вырванный и бурею гоним,
Увижу я зарю с закатом золотым:
Она во тьме моей послужит утешеньем.
20 А если злобный рок меня с ожесточеньем,
Не перестанет вновь преследовать и там —
