Марья Алексѣвна, конечно, уже не претендовала на отказъ Вѣрочки отъ катанья, когда увидѣла, что Мишка-дуракъ вовсе не такой дуракъ, а чуть было даже не поддѣлъ ее. Вѣрочка была оставлена въ покоѣ и на другое утро безъ всякой помѣхи отправилась въ Гостиный дворъ. „Здѣсь морозно, я не люблю холода“, сказала Жюли: — „надобно куда нибудь отправиться. Куда бы? погодите, я сейчасъ вернусь изъ этого магазина“. Она купила густой вуаль для Вѣрочки. „Надѣньте, тогда можете ѣхать ко мнѣ безопасно. Только не подымайте вуаля, пока мы не останемся однѣ. Полина очень скромна, но я не хочу, чтобъ и она васъ видѣла. Я слишкомъ берегу васъ, дитя мое! — дѣйствительно, она сама была въ салопѣ и шляпѣ своей горничной и подъ густымъ вуалемъ. — Когда Жюли отогрѣлась, выслушала все, что имѣла новаго Вѣрочка, она разсказала про свое свиданье съ Сторешниковымъ.
— Теперь, милое дитя мое, нѣтъ никакого сомнѣнія, что онъ сдѣлаетъ вамъ предложеніе. Эти люди влюбляются по уши, когда ихъ волокитство отвергается. Знаете ли вы, дитя мое, что вы поступили съ нимъ, какъ опытная кокетка? Кокетство, — я говорю про настоящее кокетство, а не про глупыя, бездарныя поддѣлки подъ него: онѣ отвратительны, какъ всякая плохая поддѣлка подъ хорошую вещь, — кокетство — это умъ и тактъ въ примѣненіи къ дѣламъ женщины съ мужчиною. Потому, совершенно наивныя дѣвушки безъ намѣренія дѣйствуютъ, какъ опытныя кокетки, если имѣютъ умъ и тактъ. Можетъ быть, и мои доводы отчасти подѣйствуютъ на него, но главное — ваша твердость. — Какъ бы то ни было, онъ сдѣлаетъ вамъ предложеніе, и я совѣтую вамъ принять его.
— Вы, которая вчера сказали мнѣ: лучше умереть, чѣмъ дать поцалуй безъ любви?
— Милое дитя мое, это было сказано въ увлеченіи; въ минуты увлеченія оно вѣрно и хорошо. Но жизнь — проза и разсчетъ.
— Нѣтъ, никогда, никогда! онъ гадокъ, это отвратительно! я не унижусь, пусть меня съѣдятъ, я брошусь изъ окна, я пойду собирать милостыню… но отдать руку гадкому, низкому человѣку — нѣтъ, лучше умереть!
Жюли стала объяснять выгоды: вы избавитесь отъ преслѣдованій матери, вамъ грозитъ опасность быть проданной, онъ не золъ, а только недалекъ, недалекій и не злой мужъ лучше всякаго другого для умной женщины съ характеромъ, вы будете госпожею въ домѣ. Она въ яркихъ краскахъ описывала положеніе актрисъ, танцовщицъ, которыя не подчиняются мужчинамъ въ любви, а господствуютъ надъ ними: „это самое лучшее положеніе въ свѣтѣ для женщины, кромѣ того положенія, когда къ такой же независимости и власти еще присоединяется со стороны общества формальное признаніе законности такого положенія, то-есть, когда мужъ относится къ женѣ, какъ поклонникъ актрисы къ актрисѣ“. Она говорила много, Вѣрочка говорила много, обѣ разгорячились, Вѣрочка наконецъ дошла до паѳоса.
— Вы называете меня фантазеркою, спрашиваете, чего же я хочу отъ
