МАРІО. Помилуйте, синьоръ Петруччіо, лучшая лошадь герцога не бѣгаетъ такъ быстро, какъ я.
ОДИНЪ ИЗЪ СЛУГЪ. Когда ее кусаютъ мухи.
ДРУГОЙ СЛУГА. Иль подгоняетъ бичъ.
ПЕТРУЧЧІО. Живѣй! Живѣй!
ЛОРЕНЦО. Сюда, сюда поставьте. Развѣ вы не видите, какъ теменъ этотъ уголъ? Ничего темнаго, синьоръ Петруччіо, ничего темнаго!
ГОСПОДИНЪ (дамѣ). Насъ лишили послѣдняго пріюта — но это не значитъ, что въ другомъ мѣстѣ я не поцѣлую васъ.
ДАМА. Въ темнотѣ меня очень трудно найти.
ГОСПОДИНЪ. Въ темнотѣ я шире разставлю руки и обниму всю ночь.
ВТОРОЙ ГОСПОДИНЪ. У васъ будетъ богатый уловъ, синьоръ Сильвіо.
ЭККО (кричитъ). Маріо, Карло, Піетро, скорѣе свѣчу къ самому носу этого синьора: онъ умираетъ отъ страха въ темнотѣ.
ФРАНЧЕСКА (герцогу, влюбленно). Мой дорогой, мой любимый, мой божественный. Мнѣ такъ нравится вашъ новый костюмъ. Въ немъ вы какъ солнечный лучъ, когда онъ пронизываетъ высокія окна нашего собора; и я молитвенно созерцаю вашу божественную красоту.
ЛОРЕНЦО. Ты нѣжный цвѣтокъ, Франческа. Ты нѣжный цвѣтокъ, и солнце дерзко, когда цѣлуетъ тебя. (Почтительно и нѣжно цѣлуетъ руку; и вдругъ съ поддѣльнымъ ужасомъ говоритъ управляющему). А башня? Синьоръ Петруччіо, а башня? Я прикажу посадить тебя на колъ, какъ некрещенаго турка, если ты забылъ освѣтить ее.
ПЕТРУЧЧІО. Она освѣщена.
ЛОРЕНЦО. Освѣщена! Какъ смѣете вы такъ выражаться, синьоръ? Она должна горѣть, сверкать, она должна подниматься къ черному небу, какъ одинъ огромный пламенный языкъ!
