9. Что самонаблюденіе, основывающееся на врожденной человѣку способности сознавать и помнить свои душевныя состоянія[1], есть основной сиособъ псдхологическихъ изслѣдованій — въ этомъ не трудно убѣдиться. Всякое психологическое наблюденіе, которое мы дѣлаемъ надъ другпми людьми или извлекаемъ изъ сочиненій, рисующихъ душевную природу человѣка, возможно только подъ условіемъ предварительнаго самонаблюденія. Какъ бы ярко ни выражалась какая-нибудь страсть въ лицѣ, въ движеніяхъ или въ голосѣ человѣка, мы не поймемъ этой страсти, если не испытывали въ самихъ себѣ чего-нибудь подобнаго. Поэтъ, мѣтко и ярко выразившій какое-нибудь человѣческое чувство, останется непонятнымъ для того, кто не испыталъ этого чувства, хотя бы въ слабѣйшей степени. Дитя, читающее лирическія или драматическія произведенія, въ которыхъ выражены чувства, доступныя только взрослому, или изучающее басни, проповѣди и вообще такія произведенія, въ которыхъ рисуется нравственная природа взрослаго человѣка, читаетъ и изучаетъ только слова, и ничего болѣе, кромѣ словъ. Напрасно мы старались бы растолковать слѣпому, что такое цвѣта, и глухому, что такое звуки.
10. Чтобы обозначить еще яснѣе отношеніе психологіи къ наблюденію и самонаблюденію, позволимъ себѣ построить небольшую гипотезу. Предположимъ, что явно выразившееся стремленіе современной физіологіи увѣнчалось успѣхомъ и что этой наукѣ удалось доказать, что всѣ явленія въ жизии животныхъ и людей, которыя приписывались прежде сознанію и волѣ, суть не что иное, какъ неизбѣжные «роковые» рефлексы, по мѣткому выраженію профессора Сѣченова; положимъ, что я, принявъ этотъ выводъ науки съ полною вѣрою, введу его въ свое міросозерцаніе: чѣмъ же долженъ показаться мнѣ тогда весь живой, внѣшній для меня міръ, вся дѣятельность животныхъ и людей? Одною рефлектирующею машиною, вовсе неимѣющею нужды въ сознаніи, чувствѣ и волѣ, чтобы дѣлать то, что она дѣлаетъ. Спрашивается, разувѣрюсь ли я тогда въ существованія сознанія, чувства и воли? Конечно, нѣтъ: я буду ощущать ихъ въ самомъ себѣ, и только потому, что они во мнѣ совершаются, я буду убѣжденъ, что они дѣйствительно существуютъ. Въ такомъ скептическомъ отношеніи ко внѣшнему міру, конечно,
- ↑ Способность эту Локкъ довольно темно назвалъ рефлексіею (Reflection) въ отличіе отъ ощущеній. Ощущеніе и рефлексія составляютъ, по мнѣнію Локка, два единственные источника всѣхъ нашихъ идей. (Of hum. Underst. B. II, Ch. I, § 2).
