мымъ стремленіемъ живо представляемой идеи воплотиться въ движенія тѣла и установленіемъ ассоціаціи этихъ движеній въ привычку.
19. Соединеніе въ одномъ и томъ же психо-физическомъ актѣ дѣйствій сознательно-произвольныхъ и дѣйствій привычно-рефлективныхъ, т. е. безсознательныхъ и непроизвольныхъ, заслуживаетъ величайшаго вниманія со стороны психолога и педагога. «Когда мы учимся языку, говоритъ Ридъ, то вслушиваемся въ каждый звукъ, а когда выучимся, то внимаемъ только смыслу»[1]. Точно такъ же, когда мы начинаемъ учиться говорить на иностранномъ языкѣ, то, сознательно и употребляя замѣтное усиліе воли, выговариваемъ не только каждое слово, но и каждый звукъ, а потомъ, когда выучимся, заботимся только о смыслѣ того, что говоримъ: звуки, слова и цѣлыя предложенія, съ соблюденіемъ всѣхъ грамматическихъ правилъ, идутъ сами собою, такъ что мы не даемъ себѣ никакого отчета въ соблюденіи правилъ языка, пріобрѣсть которыя намъ стоило столько сознательнаго труда. Здѣсь рефлективныя дѣйствія, установленныя привычкою, — дѣйствія безсознательныя и непроизвольныя, слѣдовательно — нервныя, — соединяются и переплетаются съ дѣйствіями, которыми руководитъ наше сознаніе и наша воля, — съ дѣйствіями душевными. Но кто же возьмется провести между ними точную границу? Какъ это явленіе, такъ и многія другія, подобныя ему, побудили нѣкоторыхъ психологовъ[2] принять два теченія мыслей: «низшее», управляемое законами привычки, и «высшее», теченіе разсудочное, овладѣвающее привычкою. Но если мы не отымемъ у привычки сознанія и воли, то самое слово привычка не будетъ имѣть никакого смысла; а если привычное дѣйствіе есть дѣйствіе, непремѣнно исключающее сознаніе и волю, то на какомъ же основаніи мы причислимъ его къ разряду дѣйствій душевныхъ? Вотъ почему вездѣ, гдѣ мы замѣчаемъ хотя малѣйшее участіе привычки, мы прямо указываемъ на участіе тѣла, на участіе нервнаго организма, съ его удивительною способностью къ разнообразнѣйшимъ рефлексамъ и къ усвоенію новыхъ и новыхъ рефлексовъ въ видѣ привычекъ. Душа наша руководитъ этою изумительною рефлектирующею машиною; но, тѣмъ не менѣе, машина эта существуетъ и дѣйствуетъ по своимъ собственнымъ механическимъ законамъ.
20. Неясное пониманіе природы привычекъ вводитъ философовъ, психологовъ и педагоговъ въ многочисленныя ошибки и противорѣчія. Кантъ, за-
