СОЛОВЕЙ и ВОРОНЫ.
Кто какъ ни говори, что будто нѣтъ страстей
Въ животныхъ, какъ и межъ людей,
А зависть въ нихъ бываетъ,
И можетъ быть людской еще не уступаетъ.
5 Какъ свищетъ соловей, извѣстно въ свѣтѣ всѣмъ;
Что много говорить объ немъ!
Но вздумай на нево воронья чернь озлиться,
Изъ зависти что онъ, когда ни запоетъ,
Пріятнымъ пѣніемъ людей къ себѣ влечетъ.
10 Намъ должно, говорятъ другъ другу: согласиться
Чтобъ соловью не дать ужъ больше отличиться:
Всѣ вмѣстѣ запоемъ когда онъ пѣть начнетъ,
То голосъ тутъ ево за нашимъ пропадетъ;
А естьли и тогда надъ нами верьхъ возметъ,
15 Такъ будемъ мы кричать что дурно онъ поетъ,
Всѣмъ тѣмъ кто станетъ имъ прельщаться.
Что долго ли ему и впрямъ торжествовать,
А намъ съ стыдомъ предъ нимъ воронамъ оставаться?—
И только соловей свистать,
20 Воронье стадо, ну! кричать.
Но голосъ соловья не только не терялся,
Еще пріятнѣе по рощѣ роздавался.
Другой бы голосъ можетъ быть…
Да голосъ соловья хотѣли заглушить!
СОЛОВЕЙ и ВОРОНЫ
Кто как ни говори, что будто нет страстей
В животных, как и меж людей,
А зависть в них бывает,
И может быть людской еще не уступает.
5 Как свищет соловей, известно в свете всем;
Что много говорить об нём!
Но вздумай на нево воронья чернь озлиться,
Из зависти что он, когда ни запоет,
Приятным пением людей к себе влечет.
10 Нам должно, говорят друг другу: согласиться
Чтоб соловью не дать уж больше отличиться:
Все вместе запоем когда он петь начнет,
То голос тут ево за нашим пропадет;
А естьли и тогда над нами верх возьмет,
15 Так будем мы кричать что дурно он поет,
Всем тем кто станет им прельщаться.
Что долго ли ему и впрям торжествовать,
А нам с стыдом пред ним воронам оставаться? —
И только соловей свистать,
20 Воронье стадо, ну! кричать.
Но голос соловья не только не терялся,
Еще приятнее по роще роздавался.
Другой бы голос может быть…
Да голос соловья хотели заглушить!
