Можетъ быть
Еще насъ и любить:
Хоть правда въ свѣтѣ не терпима,
50 Но изъ прекрасныхъ устъ все можетъ быть любима.
„Какъ? Ей представить васъ? что вы съума сошли?
Подитежъ прочь, пошли, пошли.„—
Сперьва таки какъ ладъ просили, все просили;
Но вдругъ какъ подняли и вой
55 И плачь такой:
Ой батюшка! постой, постой.
Ой, что задумалъ ты надъ нашей головой?—
Тутъ всѣ они свои заслуги протвердили
Безъ череды и чередой:
60 Иная басня тутъ медвѣдемъ заплясала;
Другая тутъ свиньей визжала.
Медвѣдь сказалъ:
Что, развѣ ты забылъ какъ въ баснѣ я плясалъ?
Свинья свое напоминала,
65 И съ прочими тудажъ твердитъ:
Припомни какъ меня въ девятой баснѣ били,
Гоняли, мучили, тузили.
Слоны съ коровой приступили;
Корова говоритъ:
70 Что, развѣ даромъ я подъ сѣдакомъ страдала,
За лошадь службу отправляла,
И не въ попадъ ступала;
А что я не скакала,
Такъ я невиновата въ томъ
75 Что не родилася коніо̀мъ.
Слоны свое тутъ толковали:
Может быть
Еще нас и любить:
Хоть правда в свете не терпима,
50 Но из прекрасных уст всё может быть любима.
«Как? Ей представить вас? что вы с ума сошли?
Подитеж прочь, пошли, пошли.» —
Сперьва таки как лад просили, всё просили;
Но вдруг как подняли и вой
55 И плач такой:
Ой батюшка! постой, постой.
Ой, что задумал ты над нашей головой? —
Тут все они свои заслуги протвердили
Без череды и чередой:
60 Иная басня тут медведем заплясала;
Другая тут свиньей визжала.
Медведь сказал:
Что, разве ты забыл как в басне я плясал?
Свинья свое напоминала,
65 И с прочими тудаж твердит:
Припомни как меня в девятой басне били,
Гоняли, мучили, тузили.
Слоны с коровой приступили;
Корова говорит:
70 Что, разве даром я под седаком страдала,
За лошадь службу отправляла,
И невпопад ступала;
А что я не скакала,
Так я не виновата в том
75 Что не родилася конио́м.
Слоны свое тут толковали:
