славное братство и рѣшилось взять всецѣло на себя заботу о нравственномъ преуспѣяніи православныхъ и о школьномъ образованіи, какъ одномъ изъ средствъ къ тому, — „взять на себя“ такъ какъ патроны троицкаго монастыря отказались отъ нея: православнымъ членамъ магистрата въ 1592 г. „сбудованье школъ и выхованье людей въ письмѣ умѣлыхъ“ уже не ставится въ обязанность [1]). Просвѣтительныя задачи новаго братства были весьма ясно формулированы въ его уставѣ, 9-й артикулъ котораго гласитъ: братчики „на сходкахъ должны совѣтоваться и стараться о томъ, чтобы въ школѣ дѣтямъ христіанскимъ преподавались всякія науки, озаботиться о приличномъ содержаніи и вознагражденіи учителю, — человѣку образованному, набожному, трезвенному и сообщающему дѣтямъ совершенную науку, такъ чтобы и люди преуспѣвали въ познаніи и слава Божія умножалась“ [2]).
Въ то время, какъ относительно дѣятельности львовскихъ братства и школы въ первые дни ихъ существованія сохранилось множество до-
- ↑ А. З. Р., IV. № 35. Впрочемъ, впослѣдствіи, когда братское училище было перенесено изъ стѣнъ троицкаго монастыря на новое мѣсто, виленскіе мѣщане, представляемые русской лавой магистрата, опять рѣшили было завести свою школу. Приглашая въ 1599 г. въ свой монастырь Стефана Зизанія, они позволили ему построить и школу (Вил. вѣстникъ, 1891 г., № 52: Спрогисъ, «Ст. Зизанія — проповѣдникъ слова Божія въ виленскомъ монастырѣ», документъ № 26).
- ↑ Голубевъ, Петръ Могила, прилож., стр. 245. Напечатанный здѣсь (№ 36) «Уставъ Виленскаго братства», утвержденный въ 1620 г. патріархомъ Ѳеофаномъ іерусалимскимъ, есть, какъ думаетъ профессоръ Голубевъ, тотъ «порядокъ или чинъ братства», 30 экземпляровъ котораго оно препроводило 28 мая 1588 г. львовскому братству (А. З. Р., IV, № 4; Петръ Могила, прилож, стр. 253—256). Мы утверждать этого рѣшительно не можемъ: между годомъ напечатанія виленскаго устава и годомъ утвержденія его патріархомъ Оеофаномъ — такой большой промежутокъ (32 года), что нельзя не предположить, что патріарху Ѳеофану былъ представленъ не первоначальный уставъ, а измѣненный, сообразно съ выяснившимися требованіями жизни. Намъ кажется, что и въ текстѣ напечатаннаго г. Голубевымъ устава есть указаніе на болѣе позднее его происхожденіе. Извѣстно, что до 1596 года у братства не было своей церкви (Арх. Ю.-З. Р., I, VII, 564) и оно пользовалось только срѣтенскимъ алтаремъ въ троицкой церкви. Между тѣмъ въ тѣхъ мѣстахъ устава, гдѣ говорится о болѣе торжественномъ празднованіи нѣкоторыхъ дней (артикулы 5 и 16), не упоминается о праздникахъ ни Троицы, ни Срѣтенія Господня, но за то наряду съ Рождествомъ Христовымъ и Пасхой ставится день Сошествія св. Духа, въ память какого событія былъ построенъ новый братскій храмъ. Во вторыхъ, въ артикулѣ 4 рѣчь идетъ о «благословеніи свят. патріархи», которое имѣетъ быть спрятано въ братской «скринкѣ», а этого «благословенія» виленское братство до іюня 1588 г. не имѣло, хотя заботилось о немъ еще въ маѣ 1587 г. (т. е. тогда оно хотѣло получить его не лично отъ патріарха, а воспользоваться благословенной грамотой его львовскому братству. Monum. conft., I, № 92). Тѣмъ не менѣе, мы полагаемъ, что послѣдовавшее со временемъ нѣкоторое измѣненіе братскаго устава едва ли коснулось школьныхъ обязанностей братчиковъ — онѣ выражены такъ кратко и просто, что, можно думать, это мѣсто отображаетъ первоначальныя отношенія братчиковъ къ школѣ, когда еще не были опредѣлены особыя лица для завѣдыванія ею.
Ѳ. Скуминъ и многіе другіе сенаторы и паны вписались въ виленское братство въ 1591 г., какъ сообщалъ объ этомъ львовскому братству новгородскій воевода Ѳ. Скуминъ (Monum. confr., I, № 205).
