ник иезуитов, он, тем не менее, полагал, что мир в империи наступит не раньше, чем у какого-нибудь епископа будет отрублена голова. Валленштейн потерпел крушение потому, что суверенитет отдельных областей слишком глубоко коренился в экономическом строе тогдашней Германии,— Валленштейн ничего не мог с этим поделать. Ему противодействовали не только государи,—католические в такой же мере, как и протестантские,— но и города. Ганзейские города Гамбург, Бремен, Любек и другие отказывались предоставить свои суда для подчинения Балтийского моря, и в то время как Валленштейн уже носился с самыми широкими планами: завоевать Константинополь и изгнать турок из Европы, ему оказывал победоносное сопротивление город Штральзунд, от которого Валленштейн потребовал принять гарнизон из императорских войск.
В то самое время, когда Валленштейн потерпел неудачу перед укреплениями Штральзунда, Ришелье после четырнадцати-месячной осады завоевал крепость Рошель, главный центр французских протестантов (гугенотов). У него теперь руки были развязаны,— он мог обратиться к своей иностранной политике и приступил к решительной борьбе против дома Габсбургов, чтобы обеспечить преобладание в Европе за французской монархией. Хотя Ришелье, подобно Валленштейну, был католик, даже кардинал римской церкви, однако, его политика оставалась свободной от всяких религиозных предрассудков. Он и натравливал католических князей Германии на императора и старался побудить протестантского короля Швеции к вторжению в Германию. Но самого активного союзника Ришелье нашел в лице самого германского императора. Ришелье не открыл жестоких гонений против побежденных гугенотов, а, напротив, предоставил им политические права, какие можно было им предоставить при существовавших тогда юридических отношениях. Благодаря этому, он мог все силы Франции направить против заграницы. Напротив, германский император, после того как Валленштейн любекским миром положил к его ногам северную, преобладающе протестантскую Германию, не нашел ничего лучшего, как раздуть новую вражду между вероисповеданиями. К величайшему негодованию67
